Проснитесь, сэр! - [97]

– Ничего, – подтвердил он. – Все тихо, спокойно. Ни пожаров, ни краж.

– Ну, желаю вам с командором хорошо провести время. Доложи ему, что сержант в больничном отсеке, завтра будет готов к несению службы.

– Ладно, – кивнул Тинкл. – Будь здоров.

Он покинул комнату. Страшно хотелось посидеть с ним, с командором, и, несмотря на дурные предчувствия, я ужасно тосковал по Аве. Странно тосковать по едва знакомому человеку, но я по ней тосковал.

Ничего не ел, только воду пил, что было, возможно, полезно для организма; свернулся в клубочек в постели с Хэмметом, Чандлером, Пауэллом. Они прекрасно заменяли живых людей – такие друзья заменяли их почти всю мою жизнь.

Как правило, я читаю за раз лишь одну книгу, а теперь – довольно редкий случай – читал кусочки и отрывки из всех трех авторов, словно дегустировал разные вина.

Дживс вернулся около десяти. Наверно, был у фонтана с нимфами с кем-нибудь из поваров. Я мысленно отметил, что надо пойти туда с Авой, когда она вернется.

– Как вы себя чувствуете, сэр?

– Честно сказать, Дживс, меня еще тошнит, я чувствую тревогу, страх, нервное напряжение, болезнь.

– Очень жаль, сэр.

– Вдобавок к физическому нездоровью чувствую себя так, будто не выполнил домашнее задание, и это меня угнетает. Впрочем, в душе я всегда это чувствую. Видно, нервная система так и не оправилась после средней школы.

– Попробуйте дыхательные упражнения йоги, сэр.

– Хорошая мысль, Дживс. И помолюсь, пожалуй. Для агностика меня сильно утешает молитва.

– Очень хорошо, сэр.

– Ну, спокойной ночи, Дживс.

– Спокойной ночи, сэр.

– Знаете, Дживс, до нашей с вами встречи я каждый вечер говорил, готовясь ко сну: «Спокойной ночи, жестокий мир». Гораздо приятнее желать спокойной ночи вам.

– Очень рад, сэр.

Потом Дживс заботливо выставил шлепанцы и закрыл дверь. Я еще немного почитал и заснул.

А когда проснулся, довольно рано, в комнату просачивались прелестные лучи света. Настало то самое летнее утро, когда забываешь, что мир стоит на грани экологической катастрофы.

За окном зеленые листья тянулись к солнцу, поворачивались к нему лицом, и я тоже высунулся в окно, подставив лицо под солнце. Все вчерашние унылые, мрачные мысли развеялись, тело отлично себя чувствовало. Теперь я так страстно ждал возвращения Авы, что это было почти нестерпимо.

Я оделся и вышел, шлепанцы стояли на месте, никому не нужные, не украденные – ну и хорошо, я так крепко спал, что все равно ничего не услышал бы.

Спустился в столовую, практически пустую. Было воскресное утро, почти все еще спали. Мы сидели вдвоем с Чарльзом Маррином за маленьким столиком, я съел полный и вкусный завтрак, выпил множество чашек кофе, мы беседовали о писательском процессе. Если суммировать, его совет писателям сводился к следующему:

– Мучай героиню, мучай героиню. Когда сомневаешься, просто устрой героине тяжелую жизнь. Это всегда дает сюжету толчок, как трамплин.

– А если героини нет? – спросил я, думая о «Ходоке». – Героя можно мучить?

– Тоже годится, – подтвердил Маррин.

Я, решив, что советы очень хорошие, поблагодарил его за мудрые слова. Потом покончил с завтраком и к девяти часам сидел за письменным столом. Пытался поработать над романом и не смог. Слишком нервничал, думая о возвращении Авы. Не мог дождаться, когда ее поцелую, прижму к себе. Поэтому снова и снова писал, как лунатик, в желтом блокноте: «Не могу дождаться Авы. Не могу дождаться Авы».

Это было почти песнопение, заклинание, чтобы как можно скорее вернуть ее из Нью-Йорка.

Глава 34

Я болтаю ногой. Удар. Ошеломляющее открытие. «Мотель Спа-сити»! Прощение? Слезы

Около часа дня в дверь ко мне постучали. Я давно перестал бездумно писать одно и то же, просто сидел, уставившись в окно, или почитывал Чандлера. В данный момент практиковался, болтая ногой, свесив ее с края письменного стола.

– Войдите, – сказал я.

И она вошла, еще прекрасней прежнего, с каждым разом становясь красивей, что уже входило у нее в обычай. В белой юбке и плотно облегавшей фигуру синей футболке. Ожидаемо сиявшая кожа, нос – предмет любви, – зеленые глаза, блестящие темные волосы. Я поднялся с улыбкой, с волнением:

– Ава…

Она сделала шаг вперед и изо всех сил ударила кулаком в желудок. Я инстинктивно схватился за него руками. Больно, но не слишком страшно. Дух она из меня не вышибла. Не человек-Гора.

Лицо ее было по-настоящему злобным, но я сделал вид, будто принял удар в живот за глупый любовный тип приветствия с ее стороны, поэтому с улыбкой спросил:

– За что ты меня ударила?

– Сам знаешь, задница.

Обращение «задница» оказалось больнее удара в желудок. Произошло что-то ужасное. Поэтому та моя половина, что всегда ждет беды, вышла вперед, как дух из тела, где он обитает.

– Действительно не знаю за что, – с полным спокойствием заверил я.

– Должен знать, – объявила она и снова собралась ударить, но на этот раз я поймал кулак обеими руками и попятился, оказавшись вне досягаемости.

– Пожалуйста, не бей меня, – попросил я. – Не знаю, из-за чего ты сердишься… Ты беременна?

Казалось невероятным, что дело именно в этом и она уже знает, но в чем еще может быть дело?

– Надеюсь, что нет, – бросила она таким тоном, словно вынашивать мое дитя означало бы для нее полноценное продолжение «Ребенка Розмари».