Прошу, найди маму - [35]

– Я вернулся.

Ты быстро открыл дверь в комнату. Комната была пустой. Полотенца, сложенные женой незадолго до выхода из дома, лежали на полу ровной стопкой. В чашке, из которой жена запивала лекарство утром того дня, вода уже испарилась. Настенные часы показывали три часа, а в окно, выходившее на задний двор, падала тень от бамбука.

– Говорю же, я вернулся, – пробормотал ты в пустой комнате.

Твои плечи опустились. И почему тебе так показалось? Несмотря на уговоры сына, который категорически возражал против твоего возвращения в пустой дом, ты всё-таки сел в поезд и приехал. Пока ты был в пути, где-то в глубине души у тебя теплилась надежда, что, когда ты войдёшь и скажешь: «Ты дома? Я вернулся», – жена, вытирая пол в комнате или перебирая овощи в амбаре, или, может, промывая рис на кухне, обрадуется и ответит своим прежним голосом: «Это ты?» Тебе казалось, что именно так и будет. Но дом был совершенно пустым. Долго простояв без людей, он даже навевал страх.

Ты встал и открыл двери во все комнаты. «Ты тут?» Открывая дверь в спальню, в маленькую комнату, в кухню и даже в бойлерную, ты каждый раз спрашивал: «Ты тут?» Ты впервые за всё время проживания в этом доме так отчаянно пытался её найти. «Может быть, когда я уходил из дома, жена так же искала меня?» Моргая сухими глазами, ты открыл окно на кухне и, выглядывая в сторону амбара, пробормотал: «Ты там?» Внутри стояла лишь одинокая лавка. Стоя на этом месте, ты часто наблюдал, как жена возится с чем-то в амбаре, а она переводила взгляд на тебя ещё до того, как ты успевал её позвать, спрашивая: «Что ты хотел? Что-то надо?» – «Я хочу съездить в посёлок. Где носки?» Даже если она была в резиновых перчатках, она быстро снимала их, заходила в дом и собирала для тебя одежду. Ты рассеянно смотрел на пустой амбар.

– Слышишь… я проголодался. Поесть бы че-го, – пробормотал ты в сторону пустого амбара.

Когда ты просил есть, жена, не задумываясь, бросала работу, чем бы она ни занималась – срывала ли перец, разравнивала ли кунжутные листья, солила ли капусту. Она подходила к тебе и спрашивала: «Я тут нарвала побегов аралии, сейчас приготовлю из них блин. Будешь?» Почему тогда ты не думал, что такая мирная жизнь – и есть счастье? Ты ни разу не сварил ей даже супа из водорослей, но всё, что делала для тебя она, принимал как должное. Как-то, вернувшись из посёлка, жена рассказывала: «Я сегодня проходила мимо той мясной лавки рядом с рынком, куда ты обычно ходишь. Хозяйка увидела меня, позвала, сказала, что хочет угостить супом из водорослей. Я спросила, по какому случаю суп, она сказала, что это муж ей с утра сварил, потому что у неё сегодня день рождения». Ты молча слушал. Она продолжила: «Не сказать, чтобы он был вкусным! Но я впервые позавидовала ей». Ты моргнул сухими глазами. «Где же ты…» Ты подумал, что, если бы она вернулась, ты был бы готов не только суп сварить, но и блины пожарить. «Это твоё наказание мне…» Твои сухие глаза стали влажными.

Ты уходил из дома и возвращался, когда хотел, но никогда не думал, что когда-нибудь жена оставит тебя одного.

Только после исчезновения жены ты впервые вспомнил то время, когда увидел её в первый раз. Ваши родители договорились о свадьбе ещё до того, как познакомили вас. После подписания в Пханмунчжоме соглашения о прекращении огня между войсками ООН и коммунистической армией война закончилась, но настали ещё более тревожные времена. По ночам с гор спускались голодные солдаты народной армии и прочёсывали деревни. В домах, где были девушки на выданье, только и думали, как спрятать дочерей на ночь. По деревням ходили слухи, что солдаты забирают девушек. Одни выкапывали гроты под железной дорогой и там прятали дочерей. Другие каждую ночь собирались в одном доме по несколько семей. Третьи спешили выдать дочерей замуж. Твоя жена с рождения до замужества жила в деревне Чинмве. Тебе было двадцать лет, когда твоя старшая сестра сказала, что решено женить тебя на девушке из Чинмве. Она сказала, что вам нагадали хорошую супружескую судьбу. Чинмве. Эта деревня располагалась в горном ущелье, в четырёх километрах от твоей. В то время многие женились, ни разу не увидев друг друга до свадьбы. Тебе сказали, что свадьба пройдёт во дворе дома невесты в октябре, когда с полей уберут рис. Когда определилась дата свадьбы, стоило тебе улыбнуться, как все начинали шутить, что это ты так радуешься скорой женитьбе. Нельзя сказать, что ты был рад, но ты не был и огорчён. Домашнее хозяйство вела твоя старшая сестра, поэтому все говорили, что тебе нужно быстрее жениться. Это были правильные слова, но ты подумал, что не можешь жениться на девушке, которую никогда не видел. Ещё ты не хотел на всю жизнь оставаться в деревне, занимаясь земледелием. Даже в те времена, когда не хватало рабочих рук и на поле выводили даже детей, ты вместе с друзьями уходил в посёлок гулять. Ты собирался сбежать в город вместе с двумя приятелями и открыть винодельню. Однажды, когда твоя голова была больше забита мыслями не о женитьбе, а о том, где раздобыть необходимую сумму денег, тебе вдруг пришла мысль сходить в Чинмве. Дом девушки, на которой ты должен был жениться в октябре, оказался хижиной, окруженной густыми зарослями бамбука. Крыша и двор были залиты солнцем, но лицо девушки казалось мрачным. Одетая в холщовое платье, она с пяльцами сидела на крыльце и вышивала. Время от времени она высовывала голову в сторону двора и смотрела в небо. Она провожала взглядом летящие стаи диких гусей, выстроенные в ряд, пока они не скрывались из виду. Девушка встала и вышла из хижины. Ты последовал за ней и дошёл до хлопкового поля. Там на корточках сидела и собирала хлопок женщина, которая потом стала твоей тёщей. Девушка издалека позвала: «Мама!» Женщина, не оборачиваясь, спросила: «Что случилось?» Белые макушки хлопка, разделявшие мать и дочь, покачивались на ветру. Девушка опять позвала: «Мама!» Женщина опять ответила, не оборачиваясь: «Что случилось?»