Прошлое в настоящем - [35]

Люди уже покинули кабинеты, когда раздался телефонный звонок.

— Что случилось в квартире народной артистки Яблочкиной? — спрашивал министр.

Я обстоятельно доложил.

— На розыск отправить самых опытных. Включитесь и сами, — распорядился министр.

Шли дни, мучительные, долгие дни поисков.

— Почерк один, — докладывал руководитель группы Дерковский. — Ограбление квартиры Баклаева и ограбление квартиры Яблочкиной совершено одними и теми же людьми.

Допрошены десятки людей. Проверены вокзалы, рынки, магазины. Есть догадки, смутные предположения. Но видимых успехов нет.

Поиски продолжались с удвоенной энергией.

Вывеска на стене дома № 60 по улице Герцена привлекала многих, которые хотели сшить платье или хороший костюм. Окна специалиста-частника были, зарешечены.

В этот вечер пьяная компания праздновала удачу. И Маргарита Баканичева в украденном бархатном платье отбивала чечетку под звуки баяна.

Невеселым явился я на работу. Все это время я сам следил за ходом розыска. Ограбление квартиры Яблочкиной вызывало беспокойство затянувшимся поиском.

Бесконечные звонки начальников всех рангов отнимали драгоценное время. И я укрылся от всего этого в 50-м отделении милиции. Но и там находили меня дотошные секретари. А нам пока не удавалось напасть на след грабителей. Розыск продолжался.

Из осмотра квартиры Яблочкиной и рассказов потерпевших картина ограбления рисовалась следующим образом.

Звонок в квартиру заставил домашнюю-работницу Замшину приоткрыть дверь, не снимая цепочку, как это она обычно делала. Мужчина средних лет, хорошо одетый, предложил передать знаменитой артистке присланную из театра пьесу. Замшина открыла дверь, и двое грабителей ворвались в квартиру. Быстро повалив на пол Замшину, они связали ей руки телефонным проводом, закутав в простынь, уложили на тахту и приказали молчать. Через некоторое время из соседней комнаты послышался крик самой Яблочкиной, но оторопевшая Замшина не могла произнести ни единого слова. Бандиты завернули в простынь и знаменитую артистку и уложили в кровать. Долго глумились они над ней, требуя выдачи денег и ценностей. Захватив полторы тысячи рублей и две пары часов, бандиты скрылись через черный ход, так как их работу прервал продолжительный звонок у входной двери. Огорошенные внезапностью, Яблочкина и Замшина не запомнили даже лиц грабителей.

День и ночь продолжались поиски преступников.

— Так, значит, пока никаких следов. И это докладывают ответственные работники столичного уголовного розыска. Среди ясного дня ограбили святыню русского театра, а вы, как беспомощные цыплята, барахтаетесь. Или раскроете это дерзкое преступление за три дня, или. Судить за бездеятельность, жестоко судить, и никакой пощады, — закончил министр свое выступление на совещании.

С этим напутствием мы удалились из кабинета министра.

После совещания у министра я не то чтобы испугался, а просто лишился сна. Ну, а если случалось засыпал, то мне снились всякие кошмары. Рано утром я пришел на работу. На моем столе стояли какие-то лакированные туфли. Сергей Дерковский доложил мне, что эти туфли были похищены из квартиры Зои Васильевой и что вместе с ними при обыске у задержанного Зырянова на скупочном пункте были найдены остальные вещи.

Настроение у меня сразу поднялось, и я долго сидел с Сергеем Дерковским, обсуждая дальнейшие действия, А тем временем в другом кабинете шел допрос Зырянова.

Оставленные в засаде в квартире Зырянова работники розыска задержали Дубка и Малюту, о которых давал показания Зырянов.

В седьмом часу вечера Дубок и Малюта сидели уже передо мной и валяли Ваньку. Разукрашенные татуировками, они в полупьяном состоянии доказывали свою невиновность, но чувствовалось, что их опьянение было наигранным.

— И чего, гражданин начальник, прицепились, — ворчал Чума.

Ему вторил Шакал:

— На самом деле, привязались к нам. Подавайте старшего, жаловаться будем.

— Одно слово — милиция, — твердил Дубок.

— Везите в уголовный розыск, там поговорим, — пробормотал Чума.

— Вы в уголовном розыске, и ведите себя как следует вести себя вору в подобных случаях, — пробасил Сергей Дерковский.

— Наше дело воровать, а ваше — ловить, гражданин начальник, — окрысился Дубов.

— Ну вот, мы вас и поймали, теперь слово за вами.

— Ну что ж, раз мы в уголовном розыске, — поведем разговор начистоту. Задержали напрасно. Доказательств нет. Придется вам отвечать, гражданин начальник.

— А из тебя бы неплохой юрист вышел — все законы знаешь, — спокойно ответил я.

Потом я приказал увести бандитов в камеру.

Во время допроса Дубов все время ерзал на стуле и хватался за левую руку. С чего бы это?

— А ну-ка, раздевайтесь до трусов, — приказал я.

— Сколько раз можно обыскивать. «Фомич» взяли — и хватит.

Дубов было попытался пошебуршить, но его быстро утихомирили.

У Дерковского в руках уже поблескивали золотые часы Яблочкиной.

На левой руке у Дубова, чуть выше локтя, был синий рубец от цепочки вторых часов.

Все это как вещественное доказательство было записано в протоколе личного обыска в присутствии тюремного врача. Из ботинка были извлечены черные чугунные часы, которые были подарены Яблочкиной ее друзьями в день рождения.