Прошлое Тавриды - [27]

О других городах побережья мы не имеем таких сведений, какие сохранил Сугдейский синаксар о жизни этого города от XII до XV века. Но в церковной письменности есть один памятник, заключающий в себе весьма интересные сведения о Херсоне и Боспоре от 1240 года, а именно: Послание епископа Аланского Феодора.[6]Этот пастырь, достигнув до пределов своей паствы в горах переднего Кавказа, рассказал в своем послании к патриарху историю своего путешествия и постигших его  злоключений в пути и на месте. К сожалению, его сообщения, изложенные в риторическом тоне, обличающем в нем человека весьма образованного в духе того времени заключают в себе много неопределенного и загадочного.

Еп. Феодор принял посвящение в сан от патриарха в Нике, где тот имел тогда свою кафедру, и отправился морем на север. Преследуемый каким-то врагом, он был насильственно высажен в Херсоне. Там он нашел защитника, но тот не мог его отстоять. В городе началось какое-то волнение и извне грозила какая-то опасность. Случай помог еп. Феодору бежать из Херсона, и он нашел убежище у проживавших поблизости от города Алан. Эти последние принадлежали к пастве херсонского епископа, но были лишены всякого духовного руководства, и Феодор, войдя в их нужды, взял на себя заботу о них. Между тем междоусобное волнение в Херсоне обратилось на того самого человека, который был врагом Феодора, и лишь бегство спасло его от неминуемой гибели. Херсонский епископ усмотрел в деятельности Феодора умаление своих пастырских прав и привлек его на суд, где Феодору пришлось испить разные оскорбления. Среди зимы еп. Феодор со своими спутниками отправился далее на восток морским путем и с большими затруднениями достиг Боспора. Но странникам не дано было разрешения высадиться на берег. Несмотря на усиленные просьбы горожан, властитель Боспора не согласился дозволить отцу Феодора соединиться со своей паствой (очевидно, он был назначен епископом Боспора). Из Боспора путники направились далее на восток и высадились где-то на кавказском берегу. Отец Феодора остался здесь “среди небольшого числа Алан”, а сам Феодор после 60-дневного путешествия, сопровождавшегося различными затруднениями, достиг пределов своей паствы. Оттуда он и написал свое слезное письмо патриарху.

Сообщения еп. Феодора, как и его злоключения, довольно загадочны и не поддаются точному выяснению. Яснее остального та внешняя опасность, которая грозила Херсону. В 1239 году Судея подверглась нашествию Татар; от того же врага могла угрожать опасность и Херсону. Не пытаясь здесь разгадать остальное, остановимся лишь на важном сведении о том, что поблизости от Херсона жили Аланы “столько же по своей воле, сколько и по желанию херсонесцев, словно некое ограждение и охрана”. Остается неясным, с каких пор жили Аланы в тех местах, но, во всяком случае, очевидно, что они не были там исконным населением, а  сравнительно новым. Если они служили “ограждением” для Херсона, то, очевидно,  занимали какой-нибудь сильный пункт. По сообщению арабского географа Абульфеды (ум. 1331 г.), в крепости Кирк-иер (ныне Чуфут-кале) жили Асы, т.е. Яссы русской летописи, или Аланы[7].  Это свидетельство подтверждается и одним позднейшим татарским сообщением о взятии Кирк-иера после упорного сопротивления, которое оказали Асы, гуяры по религии[8]. Таким образом, показание еп. Феодора имеет полную историческую достоверность: Аланы составляли часть населения горного Крыма в ХIII веке. Проникновение Алан на территорию Крыма относится, вероятно, к очень давним временам, и весьма возможно, что они именно составляли туземное население в тех пределах, где возник город Сугдея и лежала хазарская крепость Фуллы.

Татары утвердили свою власть на побережье. Морской берег от Феодосии до Сугдеи был в их непосредственном ведении и центром их сношений по морю с южными странами стала Сугдея. Она сохраняла свое греческое население, которое пользовалось самоуправлением под главенством сановнике, именовавшегося “севастом”, но платила дань хану. Когда в 1253 году прибыл в Сугдею из Константинополя посол Людовика Рубрук (Рубруквис, Руисбрек), городские власти,  capitanei, были в ту пору в отсутствии: еще зимою отправились они к хану Батыю для уплаты дани. Константинопольские купцы, знакомые с местными условиями, дали совет французскому посольству насчет способов передвижения по степям, предложив им обзавестись для перевозки вещей крытыми телегами с воловьими упряжками, «в каких Русские перевозят свои мехи». Это последнее замечание служит интересным свидетельством о  живом торговом обмене Руси с поморьем в те времена. Когда в 1263 году посетило Сугдею и Солхат посольство египетского султана Бейбарса, то современный арабский писатель оставил заметку, что население Солхата состояло из Кипчаков, Русских и Алан.[9] О торговых сношениях Руси с Сугдеей в те времена имеется и русское свидетельство от 1288 года. В описании погребения Владимира Васильковича Галицкого летописец сообщает, что его оплакивали, вместе с другими иноземцами, также и Сурожане.[10] По поводу посольства Бейбарса интересно отметить, что посредниками в сношениях Мамелюков с Кипчаками были аланские купцы, находившиеся в Египте. Таким образом, господство Татар не только не умалило торгового значения Сугдеи, но и расширило ее рынок. Пользуясь этой гаванью и извлекая свои доходы из торгового оборота этого города, Татары заботились о безопасности сугдейских купцов. Так, в 1281 году император Михаил Палеолог в договоре с золотоордынским ханом подписал обязательство не задерживать купцов из Сугдеи, и давал обещание не отбирать невольников, какие будут с ними, за исключением, однако, того случая, если это будут христиане.