Прошедшие лабиринт - [56]

— Я даже Сергея попросила помочь, но мой непутевый разве может понять? А у тебя, Вася, есть знакомые в торговле? Где, ты сказал, ты работаешь?

Прохоров нисколько не воспротивился такому естественному переходу на «ты» и на «Васю». Как же иначе может обращаться учительница к своему ученику, пусть и бывшему?

— Я вместе с Сергеем… Мы в Пищевом…

— Нет, Вася. Я про другую работу говорю, — голос Метрессы не допускал возражений. Метресса всегда все знала лучше. — Про твою настоящую работу. Ты когда туда в следующий раз пойдешь? Завтра?

Врать Метрессе было нельзя. От неё никогда ничего не удавалось утаить! Парочка вовремя применённых воздействий первой степени охлаждала даже самых проказливых Адептов, после чего все предпочитали признаваться во всём сразу. Прохоров прекрасно помнил, какие про нее ходили слухи: будто бы она — особая разновидность Гипнотика, мысли читать не умеет, но может работать детектором лжи. Можно было выкручиваться, максимально осторожно обходить острые углы, но врать было нельзя. Да и зачем? Чего такого могла Метресса не знать про Цитадель и порядки в ней?

— Завтра я не собирался. Понимаете… у меня пока не набралось материала для доклада. Надо собрать побольше, обработать…

— Конечно. Вася, обрабатывай. Наблюдатели не должны приносить сырой навал. Но и медлить напрасно не стоит. Старшие товарищи должны всегда иметь самые свежие данные с мест. Так когда же?

— Может быть, на следующей неделе? Скажем, в пятницу? — Прохоров честно пытался тянуть время.

— Нет, Вася, в следующую пятницу может быть уже поздно, — Метресса не стала уточнять, что именно может быть поздно. — Почему бы тебе не пойти на работу завтра?

— Понимаете, я не могу завтра. Я уже обещал утром быть в институте. У меня комиссия должна рогалик принимать… Я столько времени работал…

— Хорошо, мы можем пойти попозже. Скажем, часа в два. Ты ведь освободишься к двум?

— Освобожусь, — безнадежно выдохнул «Вася».

— Вот и замечательно. Ровно в два часа я тебя встречу у дверей института и поедем.

— Как, и вы тоже? — Прохоров только сейчас сообразил, что означало это множественное «мы».

— Да, мы вместе поедем. У меня тоже дела в Цитадели накопились, вот я тебе компанию и составлю. Ты же не против?..

Когда Сергей вернулся в тот день домой, он был немало удивлен, во-первых, тем, что к нему заходил сослуживец, а во-вторых, тем, с какими горячими чувствами описывала этого сослуживца мама. Опознать в «сослуживце» Прохорова было нетрудно, но понять зачем он согласился пойти вместе с мамой в какой-то особый магазин, где точно есть как раз такие туфли, что нужны Лене, это понять было совершенно невозможно.

Прохоров же по дороге домой и позже, дома, все пытался придумать способ как предупредить Сергея о новой опасности, чтобы не пострадать самому. Вопросов тоже хватало — что эта женщина делала у Меренкова в квартире? Под каким видом она туда проникла? Не может же она действительно быть матерью Сергея! Или может?… Мысли разбегались, сосредоточиться не удавалось. Странное дело, обычно безупречная память Наблюдателя подводила, подробности недавнего разговора стремительно исчезали… То есть он прекрасно помнил все про туфли, и сестру-десятиклассницу, и про завтрашний поход, и про умиление Сережиным котом — а кстати, разве там был кот? — но вот что она говорила как Метресса? И была ли то Метресса или ему только показалось?

6

Сеть ресторанов «Beef & Beer» добралась до западного побережья Америки лишь в этом году. Смесь колоритов ирландского бара и типичного американского салуна создавала атмосферу, полюбившуюся многим калифорнийцам. И Джерри нередко и с удовольствием забегал сюда — цены не кусались, а обслуживали здесь вполне прилично.

Но сегодня его не радовали ни низкие цены, ни поощряющая улыбка Анны-Марии, только что поставившей ему на стойку бара четвертый «шот» текилы. Шеф вызвал его утром и без обиняков сообщил, что Джерри, видимо, придется подыскивать новое место работы. Джерри не сдержался и напрямую высказал шефу, всё что он думает по этому поводу. Что это чистой воды свинство. Что он приехал в Калифорнию не для того, чтобы потерять работу через пару месяцев. И получил обычный ответ, что ему необходимо поработать над своим чувством юмора, а также меньше бывать на солнце.

Шеф, выходец из Нью-Йорка, за словом в карман не лез. Значит, прощай калифорнийские пляжи, объятия мексиканских девчонок и манящие перспективы на докторскую степень от престижнейшего университета? Телевизор над головой бубнил что-то об итогах матча кливлендских «Индейцев» и бостонских «Красных носков», но в этот пятничный вечер Джерри было даже не до любимого бейсбола — в утреннем разговоре шеф недвусмысленно выразился, что шансы на продление гранта равны нулю.

— У тебя всё в порядке, Джерри? — прервала поток его тягостных размышлений Анна-Мария. — Ты пьешь уже четвертую и ещё ничего не ел. Кстати, Лиза сменит меня сегодня в одиннадцать, и мы могли бы пойти ко мне.

Мысли текли с трудом, Джерри больше всего хотелось сейчас, чтобы его оставили в покое. От соли, лимона и выпитой текилы язык стал шершавым и противно царапал верхнее небо. Сегодня был явно один из тех самых дней, о которых потом лучше и не вспоминать.