Прощай, невинность! - [29]

— Софи, дорогая! Мне слишком не хватает твоего общества, к тому же я пекусь о твоих интересах. Мне бы хотелось, чтобы ты провела со мной остаток лета. Но ты, кажется, не намерена меня слушаться?

Несколько мгновений Софи, бледная и напряженная, не могла ответить. Но наконец она справилась с собой.

— Я бы предпочла быть послушной дочерью, мама. Но я уже не ребенок. Я взрослая женщина, в мае мне исполнилось двадцать. Я не могу целый месяц пропускать занятия.

Сюзанна даже не улыбнулась.

— Я знаю, когда ты родилась, Софи. Но хотя тебе уже двадцать, вряд ли можно назвать тебя взрослой. Или тебя убедил в этом Эдвард Деланца своими поцелуями?

Софи вздрогнула и покраснела.

— Он не целовал меня!

— Ну, я очень этому рада! — Сюзанна подошла к Софи и обняла ее за плечи. — Для тебя самой будет лучше, если ты проведешь здесь несколько недель. Ты должна научиться быть более общительной, Софи. — «А я смогу присмотреть за тобой, защитить тебя», — подумала при этом Сюзанна. Она заставила себя улыбнуться. — Я пошлю в город, и тебе привезут все, что нужно для работы. Мы даже можем превратить одну из гостевых комнат во временную мастерскую. Я ведь не требую, чтобы ты вообще бросила работу.

— Мама, если бы я могла тебе объяснить, как важны для меня мои занятия! — воскликнула Софи.

— Я это понимаю. Я это поняла еще тогда, когда ты была совсем малышкой. Ты уже в то время была погружена в себя, отказывалась ходить в гости, веселиться с другими детьми, ты лишь рисовала без конца, часами, и всегда была вымазана красками. Я понимаю, Софи.

— Если бы ты действительно понимала, — натянуто произнесла Софи, — нам бы не пришлось сейчас спорить.

Сюзанна вздрогнула. И тут же решила переменить тему, поговорить о том, что особенно сильно тревожило ее теперь.

— Ты не слишком хорошо выглядела за ленчем. Что-нибудь случилось?

Софи, колеблясь, взглянула на мать. Сердце Сюзанны упало.

— Дело в нем, не так ли? Ты знаешь, что можешь довериться мне, дорогая.

Софи едва заметно задрожала.

— Мне он показался очень привлекательным, мама, — призналась она наконец.

Сюзанна очень осторожно ответила:

— Женщинам всегда нравятся мужчины такого типа, милая. Ты лишь одна из сотен, уверяю тебя.

— Я это понимаю. Просто… — Софи вспыхнула. — Я ведь что-то вроде парии в обществе, и первым человеком, оказавшимся по-настоящему добрым со мной, стал Эдвард Деланца… и он был именно добр, не более того.

Сюзанна подвела Софи к дивану, и они уселись рядом. Несколько мгновений Сюзанна всматривалась в лицо дочери.

— Он просто играет с тобой, дорогая. Я знаю таких мужчин. Деланца точно такой же, как твой отец, он живет по собственным правилам, для него не существует запретов, ему ничего не стоит погубить невинность.

— Мама! — Софи была возмущена. — Ты не права относительно мистера Деланца, он не нашел во мне ничего привлекательного… и ты не права, что говоришь так плохо о моем отце.

Лицо Сюзанны исказилось.

— Позволь мне говорить то, что я считаю нужным. Так слушай же: Джейк О'Нил был распутным волокитой, и таков же Эдвард Деланца.

Софи выпрямилась.

— Мама, прошу тебя!.. Это несправедливо. Папа умер. Он не может постоять за себя.

Сюзанна горько улыбнулась:

— Даже если бы он был жив, он ничего не смог бы возразить на этот счет.

Софи какое-то время колебалась, потом прижалась к матери, обняла ее.

— Он любил тебя, мама, я знаю.

Но Сюзанна высвободилась из объятий дочери и встала.

— Меня не интересует, любил меня Джейк О'Нил или нет. — Но, произнося эти слова, Сюзанна осознавала, что лжет.

— Иной раз люди причиняют друг другу боль невольно, не желая того, — медленно проговорила Софи.

— Он хотел причинить мне боль, — не уступала Сюзанна, глядя в лицо дочери. — Именно поэтому он оставил все тебе, а мне — ни единого цента.

— Нет, — воскликнула Софи, — ты не права! Это была просто ошибка, я уверена! — Она весело улыбнулась. — Ну и вообще это не важно. Мне ведь не нужно столько денег. Их хватит нам обеим.

Сюзанну охватило болезненное чувство вины.

— Это дело принципа, Софи, — пробормотала она. Софи промолчала, явно сочувствуя матери. Наконец она мягко сказала:

— Мне очень жаль, что папа огорчил тебя.

— Он меня не огорчал, — холодно откликнулась Сюзанна, передернув плечами.

Главное в жизни — условности, это она крепко усвоила; да, когда-то она была очень молодой и полагала, что сможет пренебречь мнением общества, не обращать внимания на косые взгляды и презрение… Но как же быстро она поняла, что никто не может сопротивляться холоду света, его неумолимому порицанию. И в двадцать пять лет она наконец повзрослела и вышла замуж за Бенджамина — не потому, что любила его, а потому, что хотела снова добиться признания в свете, вернуть респектабельность, снова вращаться в обществе, которое породило ее и которое отвергло ее.

Сюзанна прошлась по комнате, желая одного: навсегда забыть прошлое. Но она знала, что лишь прошлое помогает ей удержаться в настоящем.

— Довольно болтать о твоем проклятом отце. Что говорил тебе Эдвард Деланца, когда вы остались на веранде вдвоем?

Софи посмотрела на мать:

— Он просто был очень добр ко мне. Я рассказала ему, почему я хромаю… и он был невероятно добр.