Прощание славянки - [159]
Собственно, вся реформа заключалась в том, что вытащили кляп изо рта. Реформа называлась «гласность». Проблемы не решались, но о них позволено было говорить и писать. Народ бросил все дела и с утра до вечера смотрел и слушал съезд народных депутатов. А по ночам читал «самиздат» в «Новом мире», «Дружбе народов», «Знамени» и «Октябре». Вся страна узнала, что ей надлежит взять за ноги свое прошлое и выкинуть его на свалку. Страну разморозили, и ее понес бурный поток.
Не лепо ли ны бяшет, братие? Потому что мы вступаем в легендарный исторический период. Таких периодов в новые времена почти не было. Уж очень все размашистое и фольклорное: летят головы чудищ, рушатся стены замков, горят леса, валькирии летят на поля сражений с перевязочным материалом и наркомовскими ста граммами, лешие устраивают митинги протеста. Но вместо рафинированных европейских драконов у нас на Руси исстари водились Горынычи, злобные, но скучные, серые и тупые. И никаких тебе светских бесед. Просто жрут. Драконов побеждали рыцари. А на Змея Горыныча требовалось что попроще.
Богатырь — он весь такой черноземный, могучий, от земли. Но не так чтобы очень подкованный. Наше счастье и наше горе в том, что мы имели дело не с европейским грамотным, с изысками, Злом, а с кондовыми Горынычами, и что по условиям поединка требовался богатырь, которого Россия обрела в Ельцине, могучем, бесхитростном и не умеющем ни понять причины, ни предвидеть следствия. Никто другой бы и не взялся на его месте. Уж очень нетронутая и запущенная лежала перед ним страна. Европейские драконы, бывало, не только жрали девиц, но и делали кое-что для подданных. Но коммунистические Горынычи камня на камне не оставили в СССР. Ни экономики, ни политики, ни даже политиков. Ни хлеба, ни зрелищ. Ни сельского хозяйства, ни промышленности. Страна была на грани голода, и не было ни пищи, ни одежды, ни жилья. Как Мамай прошел. Да и люди от долгого общения с Горынычами стали сами похожи на лесных чудищ и утратили дар речи и нормальные человеческие реакции. Попытки выпустить этот зоопарк на волю, да еще с предложением добывать корм самостоятельно, были куда опаснее, чем в реальном зоосаде отпереть все клетки и, стоя рядом без оружия и еды, посмотреть, что из этого выйдет. Потому что на просторах СССР чудищ уже считали на миллионы. Любой убежал бы от необходимости проводить на Руси Великие реформы. Ладно еще царь (Александр II или Николай II), помазанник Божий: величие, сакральная власть, престол, бармы, ризы. А подданные обязаны терпеть. Да и то не всегда выходит: природный царь Николай Романов жизнью с семейством поплатился за парламент да за свободу слова, собраний и совести, которой у его гонителей, тюремщиков, палачей и суммарно всех левых не было вообще.
Мы ничего не поймем ни в ельцинской жизни, ни в реформах, если не будем исходить из того, что Ельцин был богатырь. Кто он сегодня? Этот ужасный вопрос лежит вне сферы компетенции Боянов. Былины однозначны. Хотя ныне развелось немало «вдохновенных» кудесников, вдохновленных, бесспорно, разными фундаменталистскими и охранительными идеями путинского царствования и потому упорно твердящих, что воля, свалившаяся на нас в 1991 году, — это катастрофа. Они повторяют зловещим хором призраков изо всех эфиров: «Мы, дети страшных лет России». На самом же деле это была совсем не страшная сказка. Единственная не страшная сказка, которую нам рассказали за всю нашу жизнь. Такой сказки нам больше уже не слышать; усатые няни, пришедшие после Ельцина, таких не расскажут.
В неуспехе нашей очередной модернизации, в провале политических реформ и в неуспехе на 50 % экономических Ельцина винить просто глупо. И богатырь, и народ пребывали в конце 80-х годов в плену иллюзий и мифов, которых хватило аж до 1993 года. И главная иллюзия была в том, что булки растут на деревьях, а творог добывается из вареников. После 70 лет каторжного безделья (работать народ совсем отвык, но ведь провел он это время не в парке, а в ГУЛАГе) демократическая революция снизу (то есть сознательное решение пройти через реформы, как сквозь огонь, и прорваться; решение кормить себя самому, содрав с плеч траченную молью шубу государства) не просматривалась. Да, для революций снизу, революций не кровавых, а благотворных, нужен очень высокий уровень подготовки гражданского общества. Американская революция XVIII века и революция во Фландрии в XVI веке — вот пока и все примеры. А для успешной «революции сверху» нужна или сакральная власть (хотя, если она не будет зверской, все равно ничего не получится, как не получилось у Александра II или Григория Отрепьева), или подсобная и абсолютно послушная военная сила. Как у Пиночета в Чили или Франко в Испании. Как у генерала Макартура в Японии. Как у союзников после 1945 года в Германии. А у бедного Ельцина ничего в руках не было, кроме «несокрушимой» и «легендарной», да вдобавок еще краснознаменной.
Скажем, реформы были позарез нужны 5 % населения. Здесь бы и Моисей растерялся. Если бы можно было хотя бы увести в пустыню этих немногих! Но вакантной пустыни поблизости не нашлось. И Ельцин десять лет водил свои 5 % не по пустыне, а по Российской Федерации, а 95 % ее населения вообще хотели, чтобы она осталась Египтом, и сначала требовали манны небесной, а после и перепелов. Они тыкали пальцами в несчастные 5 %, и умерли не те, кто на свет появился рабами; на смерть оказались обреченными рожденные свободными. А потом 95 % проголосовали за фараона. И фараон повел всех обратно в страну пирамид. Вот веселенькая история наших реформ. Когда имеешь дело с рабами, вопрос упирается в манну небесную, потому что умение добывать себе средства к существованию — это удел свободных, и они горды этим уделом и за манной даже не станут наклоняться.
Поэт и царь, художник и власть…Гении и злодеи – тема вечная, которая в разные исторические периоды преломлялась по+разному.Валерия Новодворская предлагает свой, нетривиальный, взгляд на эту проблему.Под ее острым, блистательным пером всем известные факты перестают быть догмой и предстают в совершенно ином свете, а имена, знакомые с детства, начинают звучать совсем не так, как раньше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Интервью Валерии Новодворской.
За последние годы имя Валерии Новодворской, как это часто бывает с людьми известными и неординарными, обросло самыми невероятными мифами и легендами, домыслами, слухами и просто сплетнями. Тем и ценна автобиографическая книга лидера партии «Демократический союз России», что рассказывает от первого лица о жизни, полной нескончаемой, неуемной борьбы с властями. Аресты, голодовки, новые аресты... И деятельность, и характер Валерии Новодворской проявлены в ее книге без прикрас – она такова, какова есть.
Проблема России – в том, что ее граждане не хотят быть свободными. Они не ценят свободу, не думают о ней – и вообще она в России не котируется. Все это можно было бы свалить на «тысячелетнее рабство», как постоянно и делается – одни указывают на коммунизм, Гулаг и колхозы, другие – на царя и крепостное право, третьи – на монголо-татар – словом, кому что больше нравится. «Не сами, по родителям». Только вот беда: отмазка не канает. Традиция рабства тут ни при чем. Отсутствием интереса – а точнее, любви к свободе – ныне активное поколение обладает само по себе.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
В сборник вошли избранные страницы устных мемуаров Жоржа Сименона (р. 1903 г.). Печатается по изданию Пресс де ла Сите, 1975–1981. Книга познакомит читателя с почти неизвестными у нас сторонами мастерства Сименона, блестящего рассказчика и яркого публициста.
Владимир Голяховский был преуспевающим хирургом в Советской России. В 1978 году, на вершине своей хирургической карьеры, уже немолодым человеком, он вместе с семьей уехал в Америку и начал жизнь заново.В отличие от большинства эмигрантов, не сумевших работать по специальности на своей новой родине, Владимир Голяховский и в Америке, как когда-то в СССР, прошел путь от простого врача до профессора американской клиники и заслуженного авторитета в области хирургии. Обо всем этом он поведал в своих двух книгах — «Русский доктор в Америке» и «Американский доктор из России», изданных в «Захарове».В третьей, завершающей, книге Владимир Голяховский как бы замыкает круг своих воспоминаний, увлекательно рассказывая о «жизни» медицины в Советском Союзе и о своей жизни в нем.
Карл фон Клаузевиц (1780–1831) — немецкий военный теоретик начала XIX века; был на службе российского императора в течение всей Отечественной войны 1812 года и воевал, в сущности, против своей страны, Пруссии, которая была союзницей Наполеона.Теория Клаузевица всегда играла в России большую роль. Мысли Клаузевица о войне казались столь важными для Льва Толстого, что он ввел этого прусского генерала в свою эпопею «Война и мир».Лев Толстой был очень хорошо знаком и с книгой Клаузевица «О войне», и с его многотомным трудом «Война 1812 года в России», и по крайней мере в одном пункте как историософ решительно расходится с немецким военным теоретиком и практиком: для Толстого война — это явление бессмысленное и фатальное, в основе же всего учения Клаузевица о войне лежит его знаменитая формула: «Война — это продолжение политики иными способами».Свою теорию Клаузевиц во многом строил, опираясь на опыт российских побед в 1812 году.
Автобиографическая книга знаменитого диссидента Владимира Буковского «И возвращается ветер…», переведенная на десятки языков, посвящена опыту сопротивления советскому тоталитаризму. В этом авантюрном романе с лирическими отступлениями рассказывается о двенадцати годах, проведенных автором в тюрьмах и лагерях, о подпольных политических объединениях и открытых акциях протеста, о поэтических чтениях у памятника Маяковскому и демонстрациях в защиту осужденных, о слежке и конспирации, о психологии человека, живущего в тоталитарном государстве, — о том, как быть свободным человеком в несвободной стране. Ученый, писатель и общественный деятель Владимир Буковский провел в спецбольницах, тюрьмах и лагерях больше десяти лет.