Прощание с первой любовью - [5]

Шрифт
Интервал

Но с каждой горстью звук все глуше, все слабей.
Заросшею межой излюбленной своей,
Тесня ветвей ряды, трав разрывая путы,
Иду все вглубь и вглубь, иду. Бегут минуты.
Ведро все тяжелей. И дужка от ведра
Мне в локоть врезалась. В кустах слабей жара.
Малиновки вблизи ленивый свист негромок…
Из травяной глуши, из лиственных потемок,
Валежником густым настроенных берлог
Я выберусь на свет. Присяду на пенек.
Склонюсь к ведру. В лицо повеет тонким, влажным.
Дурманяще–лесным, щемяще–горьким, бражным.

ПРОЩАНИЕ С ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ 

Боясь прикоснуться друг к другу,
Пройдем по безлюдному лугу.
Дыхание остановив,
Взойдем на высокий обрыв.
Вернемся туда, где расстались.
Там, в спутанных травах, остались
Воздушны, бесплотно–легки,
Стихающие шаги.
Неслышно, по следу, по следу —
К тропинке, к развилке, к рассвету.
К осинке с дрожащей листвой,
Туману над сонной водой.
Прошепчем «прощай», отойдем
Два первых шага, застыдимся
Назад оглянуться. Тайком
Оглянемся. Разом. Поймем
Друг друга, смутимся. Решимся
Вернуться. И сил не найдем.

* * *

Неслышный, ровный бег реки.
В густых ветвях окно.
Осинки, как огонь, легки.
Я тот, кем был давно.
Дрожит на солнце листьев тень.
Трепещет свет в тени.
Пройди нечаянно. Задень
Нечаянно. Толкни…

* * *

Заря. Рассвет. Шестнадцать лет.
Свой одинокий метя след,
Брожу, таинственно молчу.
Я ей понравиться хочу.
Она не смотрит на меня.
И я, застенчивость кляня,
Шумлю и глупо хохочу.
Я ей понравиться хочу.
Я речи страстные шепчу.
Я взгляды дикие мечу.
Я саркастически шучу.
Я ей понравиться хочу.
Идут года — бежит вода.
А ей шестнадцать лет всегда.
И до сих пор, как в те года,
Я ей понравиться хочу.

* * *

Трать, пока имеешь, трать
Время дорогое.
Тратить — это не терять,
А совсем другое.
Исчезают дня следы.
Тихо, чисто, пусто.
Шорох ветра. Свет звезды.
Хорошо и грустно.

* * *

Он поет, запрокинувши голову вверх. Он поет,
Крылья вниз уронив. Закатился. Не дышит.
Меж кустов и колодин по лесу охотник идет.
Но — поющий — смертельных шагов он не слышит.
Перестанет немного, затихнет на миг — и опять.
И пока он дрожит, исступлением огненным пышет,
Тот, с ружьем, успевает поближе к нему подбежать.
Но глухарь его бега не слышит.
Выждет хитрый охотник — и снова глухарь запоет.
Вскинет ствол вороненый и в белое небо пальнет.
Промахнется охотник, удар его мимо пройдет.
Но ружейного грома глухарь не услышит.
Помолчит, дико дернется, кверху глаза заведет.
И охотник прицелится снова и снова пальнет.
Прямо в сердце поющее меткий свинец попадет.
Но и этого тоже глухарь не услышит.

* * *

Мотор завыл. Метнулась вспять бетонка.
Отрыв. Вздыманье. Грудь тревогу бьет.
Кричит, трещит ушная перепонка.
Кровь каждой жилкой вопиет.
Их тянет вниз земли родная гладь.
Излучины, развилины, соцветья…
Не душу тяжко к небу подымать —
Цепляющиеся тысячелетья.

* * *

Снег осел, сугробы сникли…
Зеленеющим вихром
Из–под снега — куст брусники,
Лист в налете восковом.
Полусодранно торчащий
Клок бересты дребезжит.
На мышиный писк тончайший —
Нос к земле — лиса бежит.
Ровной строчкой, убегая,
След споткнулся на бегу.
Только ямка голубая
В талом, масленом снегу.
Пламень, стелющийся, длинный,
С мягким жаром снега слит.
За ликующей с вершины
Терпеливо рысь следит.

* * *

В туман предрассветный уставился князь.
Глаза его застит кручина.
Вершины еловые, в небо вонзясь,
Не дрогнут. Не дрогнет дружина.
В сырой, незаметно светлеющий мрак
Глядит он, как в темную воду.
Вдали, за туманом, невидимый враг.
Готовься, дружина, к походу!
За раны, за землю — лавиной стелясь!
За пленного Князева сына!
Но медлит, потупивши голову, князь…
Глаза его застит кручина.
Туманы редеют. На склоне горы
Леса обозначились зримо.
Смотрите — уже показались шатры.
Столбы восходящего дыма.
Не крикнул, не вздыбил коня, не взмахнул
Мечом в запотевшей ладони.
Тяжелой главою устало кивнул.
И грянули, топнули кони.
Пошли, потекли, распластались — на бой!
В лицо холодящие дали!
Как будто не он их повел за собой —
Его пред собою погнали.
И бился с дружиною храброю князь.
До ночи туманной — с рассвета.
И кровь на прохладную землю лилась.
И слава была. И победа.
Равнину широкую князь объезжал.
На поле широком, как сонный.
Раскинувшись, сын его милый лежал,
Копьем его острым пронзенный.
Что — мщения жажда? Что — яростный гнев
Пред тихою бездной печали?
Склонился. И на землю сел, ослабев.
Как ноги бессильными стали…
Ложился туман. И вздымался туман.
Неслись под копыта каменья.
Немало он видел кровавых полян.
И много расширил владенья.
Дубравы шумели. Пылали костры.
И молвилось слово согласья.
И пело копье. И гремели пиры
На славу. И не было счастья.

* * *

Не пристает репей, не колется осот.
Всем телом слышится свобода
От зноя едкого. Несет
Корой черемухи из огорода.
К лицу ласкается, шурша,
Чего–то теплого, сырого
Волна… Как ночи добрая душа,
Вздыхает в темноте корова.

* * *

Упорная пчела листает книгу луга.
Сменяя и тесня ребячливо друг друга,
Страницы легкие шуршат. Янтарный мед
С бесчисленных страниц прилежная возьмет.
Хмельного, знойного пройдет пора июля.
Морозная зима падет. В каморке улья,
В сонливой темноте прошедших дней черед
Польется медленно, потянется… Не мед
Притихшей вспомнится — цветов горящих вьюга,
Взывающий простор, и блеск, и шелест луга.

ЧЕРДАК 

С землею смешанные стружки.

Рекомендуем почитать
На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.


Из фронтовой лирики

В сборник «Из фронтовой лирики» вошли лучшие стихи русских советских поэтов-фронтовиков, отразившие героический подъем советского народа в годы Великой Отечественной войны.


Я продолжаю влюбляться в тебя…

Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.


Избранная лирика

Стихи молодой поэтессы Светланы Кузнецовой вызывают душевное волнение, и невольно начинаешь повторять запавшие в память строки. В чем же секрет обаяния лирических раздумий их автора? В той доверительности, с какою она делится своей признательностью к родной сибирской природе, к людям, радостями и горестями молодой любви? В неутоленной ли нежности ко всему живому, какая разлита в этих строках? В певучести ли русской речи, так ласкающей слух? В акварельной ли прозрачности самих образов, как будто сотканных из любви и света, доносящих аромат, краски, звуки жизни, образов, почти осязаемых и в то же время растворяющихся в общем настроении? Вероятно, и в том, и в другом, и в третьем.


Четыре стороны небес

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лирика. Т. 1: Стихотворения, 1824-1873

От редакцииЭто издание является первым полным собранием стихотворений Тютчева академического типа. В то же время оно рассчитано не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, что определило некоторые особенности его композиции.Стихотворные тексты разбиты в данном издании на два раздела.Первый раздел (1824-1873) включает всю основную оригинальную лирику Тютчева, т. е. ту часть его наследия, которая является драгоценным достоянием русской и мировой лирики. Сюда же отнесены избранные переводы, могущие по своим художественным достоинствам быть поставленными вровень с подлинниками и в наибольшей степени несущие на себе отпечаток творческой индивидуальности поэта.