Прощание с облаками - [35]

Стеблов вздохнул и, подождав, когда любовники скроются из виду, неторопливо последовал вслед за ними к выходу из парка.

О том, что произойдет, когда пленка попадет к мужу Татьяны, Стеблов уже не думал. Он спешно прикидывал, как распорядиться крупной суммой, которую неожиданно послала ему судьба.

Ментовская любовь

Шансы раскрыть дело об убийстве антиквара и его клиентки, принесшей на продажу вазу, Кондратов расценивал высоко.

«На такие дела без предварительной разведки не ходят. А значит, грабители обязательно должны были наследить, интересуясь жизнью антиквара и его коллекцией. К тому же дверь им открыла без всяких расспросов домработница Дина. Что это; небрежность или злой умысел? И работать она устроилась к жертве лишь месяц назад. Надо будет с этой девицей разобраться поподробнее. Придется задержать её хотя бы на трое суток. Пусть посидит в камере, пока на наш запрос не придет ответ с Украины, откуда она в Москву пожаловала».

Это была обычная практика. Но, принимая решение, Кондратов даже предположить не мог, что салага-следователь Пашин влюбится в Дину Загоруйко с первого взгляда. Назначенный следователем менее года назад Пашин не сомневался, что это юное нежное создание с синими глазами, доверчиво озирающими мир, не может быть причастно к нападению на квартиру антиквара.

«Приехав с Украины из-за нищеты, ведь не пошла на Тверскую продавать тело, а устроилась домработницей. Так в чем же её вина?»

А эти сыщики из МУРа привязались с глупым вопросом, почему бандиты клиентку антиквара убили, а её в живых оставили. Правильно девчонка их отбрила: «у них и спросите, когда поймаете».

В этот день Пашин не находил себе места: «Как там Дина страдает в камере вместе с воровками и проститутками? Завтра же освобожу её под подписку о невыезде. Возьму всю ответственность на себя».

И вновь в его воображении возникло чуть удлиненное с пухлыми губами и кокетливой челочкой лицо несчастной девушки.

Решив, что, выпустив девушку на свободу, он обретет покой, избавится от угрызений совести и своих неуемных желаний, Пашин отправился на работу.

…Когда Дину вывели из камеры, у неё был заспанный вид. Войдя в его кабинет, она словно изящная кошечка мягкими трогательными движениями провела ладонями по лицу и волосам. И Пашин внезапно почувствовал новый прилив горячей нежности к этому в сущности ребенку, попавшему на свою беду в безжалостный, полный устрашающего зла огромный неприветливый город.

Дина, заметив волнение молодого следователя и по-женски чутко уловив его бессознательное, плохо скрываемое тайное желание, окончательно уверилась в своей вчерашней догадке; «Этот мальчишка в меня влюблен, и я буду дурой, если не использую этот благоприятный момент».

Стараясь не переусердствовать, она начала с тоской жаловаться на страшные условия, в которые она без всякой вины попала.

— Вы знаете, там в камере ужасно, а для женщины — вдвойне. Я привыкла каждый день принимать душ утром и вечером, а здесь полное отсутствие условий для личной гигиены. Даже боюсь подумать, как я выгляжу в ваших глазах, неумытая и непричесанная. Наверное, ужасно, да?

И столько было незащищенности в этом вопросе, что Пашину вновь пришлось сдержать свое желание погладить её по коротко подстриженным волосам,

Дина наклонилась и, молитвенно сложив руки, попросила:

— Отпустите меня, следователь. Очень прошу. Мне там страшно и плохо, ужасно плохо!

Услышав эту униженную просьбу, Пашин отбросил последние сомнения:

— А не боитесь, что там на свободе эти бандиты доберутся и убьют вас?

— Боюсь, конечно. Но я перееду от тетки к подруге, где меня не найти. А вы сейчас проводите меня домой, чтобы я взяла деньги и необходимые вещи, зубную щетку, наконец.

Пашин решительно хлопнул ладонью о стол:

— Ладно, я согласен. Но вы пообещаете мне никуда не выходить и явиться по первому же моему вызову.

— Хорошо. Мне и так деваться некуда.

Быстро разрешив все формальности и выдав изъятые ранее у Дины вещи, Пашин вместе с девушкой вышел из отделения милиции и направился к автобусной остановке. Ехать им было недалеко, и уже через двадцать минут они стояли у дверей её квартиры.

Пашин слышал, как проворачивается в замке ключ, и ощутил сердцебиение. А Дина, попав из душной грязной камеры в привычную и милую её сердцу маленькую квартиру, чувствовала себя уверенно и раскованно. Начав собирать вещи, она все время ловила на себе пытливый, жадный взгляд.

«Ну что ж, мальчика надо вознаградить. Он это заслужил», — решила она и, обернувшись к Пашину, попросила:

— Можно я приму душ? После камеры мне все время кажется, что её запах повсюду меня преследует.

Пашин согласно кивнул и молча смотрел на дверь в ванную, прислушиваясь к льющейся из душа воде и представляя её гибкое молодое тело.

Наконец, дверь открылась и разрумяненное лицо Дины выглянуло из ванны:

— Извините, но я со всеми этими событиями совсем без памяти стала, пошла в ванную без полотенца. Возьмите его пожалуйста в шкафу и принесите мне сюда.

Пашин суетливо бросился выполнять поручение. Когда он приблизился к Дине, она поскользнулась и ухватилась за него, чтобы не упасть. Перед ним предстало обнаженное женское тело, и Пашин, жадно обхватив его, прижал к себе и начал страстно целовать её лицо, плечи, руки. Женщина мягко, но настойчиво повлекла его за собою на диван, помогая сбросить одежду прямо на пол.