Прощание с облаками - [17]

Уже без всякого удовольствия я подгонял время. Скорее бы она ушла! Тьфу! Вместо того чтобы отвлечься, я ещё больше себя растревожил. Избежав одну опасность, сам накликал другую! Мне только не хватало получить сзади заряд крупной дроби!

Утром за завтраком отставник старательно избегает смотреть мне в лицо. Я быстро заканчиваю с овсяной кашей и иду на веранду. Перед дверью я словно ненароком гляжу в зеркало и натыкаюсь на тяжелый, полный ненависти взгляд хозяина. А, черт! Значит, и вправду он догадался! Спешу выйти на улицу. Отставник уже не охраняет меня с прежней бдительностью и потому не останавливает. Теперь, после моих показаний в суде, я не очень-то и нужен…

Неспешно иду по улице. На скамеечке у покосившейся калитки сидят две бабуси. С любопытством меня разглядывают. Спрашиваю про телефон. Подробно объясняют, как пройти к сельсовету. Хмурый, небритый мужик в кепке, небрежно засунув в карман потертой джинсовой куртки предложенные мною деньги, спрашивает нужный мне номер и, несколько раз крутанув диск, просит какую-то Лену срочно соединить его с городом.

Наконец телефон соединяется, и я слышу мягкий с привычной хрипотцой голос Томки…

Я предельно краток: «Томка, это я! Да неважно, откуда звоню! Слушай, мне надо срочно уехать. Месяца два буду отсутствовать. Может, и больше. Но я вернусь. Вернусь, и все будет по-прежнему. Ты поняла?»

Трубка отзывается тревогой: «Да где ты пропадаешь? Может, увидимся?»

Обещаю позвонить, когда вернусь, и кладу трубку на рычаг. Мужик понимающе ухмыляется. Я выхожу на улицу.

Настроение ещё больше испорчено. Нехотя возвращаюсь в дом отставника. К счастью, избегаю встречи с хозяином: он строгает что-то в сарае. Ну и пусть строгает. Так и мне, и ему спокойнее.

Хозяйка деловито снует по дому. Похоже, её совсем не беспокоит настроение мужа. С отвращением замечаю подкрашенные волосы на висках и морщинистую кожу на тыльных сторонах натруженных ладоней.

Как медленно текут часы! Начинает смеркаться. Мучительно стараюсь придумать, как избежать нового ночного посещения хозяйки. Но, похоже, я зря беспокоился. Снаружи слышится шум подъехавшего мотоцикла. Я выхожу на веранду. Высокий, в мешковато сидящем сером костюме мужик с трудом вытаскивает свое грузное тело из коляски и приветливо машет мне рукой, как старому знакомому: «Ты, что ли, Гребешков будешь? Мы за тобой из местного райотдела милиции приехали. Машину за тобой из Москвы послали. Так она сломалась по дороге, как раз у поворота с шоссе. Пока они там колесо сменят, мы тебя подбросим, а не то на самолет опоздаешь!»

Я долго не раздумываю и бросаюсь собирать вещи. Мне и самому не терпится смотаться отсюда. Выскакиваю на улицу даже не попрощавшись с любвеобильной хозяйкой. Тот, что в сером костюме, уступает мне место в коляске. Милицейский сержант чуть приподнимается, чтобы нажать на газ, но его останавливает резкий окрик: «Стой!» Я вижу, как белеют от напряжения костяшки его пальцев, сжавшие руль. И чего испугался? Просто этот дурной отставник бдительность проявляет, держит нас под прицелом,

Милиционер сдуру руку к пистолету потянул. А тот что в штатском — добродушный увалень только хохотнул: «А вот и охрана! Все в порядке, старина, Чернов нам о тебе говорил, да спешим мы очень. Уж очень близко к нему крутые ребята подобрались». Казалось, упоминание о Чернове должно успокоить бдительного служаку. А он стоит и ещё сомневается. Вот дурак!

— А документы у вас, ребята, есть?

«Есть, старина! Да каждая секунда на учете. Там что-то не за ладилось, и они билет на ближайший самолет взяли. Опаздывать нельзя!»

Я вижу на лице отставника колебания. Мы встречаемся с ним взглядом, и в его глазах мелькает мстительная радость.

Он опускает ствол ружья и машет свободной рукой: «Ну что же. езжайте!»

Тот, что в сером костюме, нетерпеливо хлопает сержанта по плечу: «Гони, Алеша!» Мотоцикл резко трогается с места и, покачиваясь на ухабах разбитой проселочной дороги, удаляется все дальше от дома отставника. Мы выезжаем за околицу деревни, и мотоцикл, натужно урча, взмывает на высокий пригорок. Я оглядываюсь назад и бросаю прощальный взгляд на свое последнее пристанище. В следующее мгновение мы начинаем головокружительный спуск вниз, и от этого стремительного движения мне начинает казаться, что я лечу в пропасть.

Пуля размозжила вдребезги затылок особо ценного свидетеля.

«Легкая смерть, о такой только мечтать можно: он и испугаться не успел», — все ещё дрожа от возбуждения, срывающимся голосом с трудом вымолвил тот, что в милицейской форме. Другой, в сером костюме, промолчал. Это была его привычная работа, и он не нервничал. Засунув пистолет в кобуру под мышку, он кряхтя начал вытаскивать безжизненное тело из коляски. Водитель в милицейской форме бросился суетливо ему помогать.

Труп бросили прямо под куст:, им заплатили только за устранение свидетеля, а не за похороны. Да и чего скрывать следы, если уже завтра они будут далеко отсюда, в своем родном южном городе.

Отъехав на несколько километров, утопили ранее угнанный мотоцикл в реке, пересели в спрятанную в кустах автомашину. Торопливо срывая с себя ненавистную милицейскую форму, молодой парень продолжал переживать происшедшее: «Слушай, а как его вычислили?»