Прощание с детством - [48]

В карте значилось, что он вышел из больницы в начале декабря. Значит нужно цепляться за декабрь…

Рита посмотрела за окно учительской, где с темно-синих небес сыпались пушистые снежные хлопья.

Ровно десять лет назад. Что случилось ровно десять лет назад? Почему он вернулся в школу только в апреле?

— Польских! — Рита только уцепилась в своей голове за одну хоть сколько-нибудь логичную мысль, как на пороге учительской появился Андрей Андреевич, он поставил на полку журнал шестого класса и стал искать какой-то другой, которого там не оказалось, — ты почему не на уроке?

Рита тяжело вздохнула и положила личное дело Саши на стол Татьяны Семеновны.

— У нас физ-ра, — припомнила она и невинно хлопая глазами заявила, — так я освобождена.

— Но от присутствия то там это тебя не освобождает! — возмутился Андрей Андреевич, — хватит тут рассиживаться! Еще Евгения Олеговна тебя не видела. Давай-давай.

Девушка обиженно надула губы, взяла свои вещи и поплелась на физкультуру. В зале было душно настолько, что запотели стекла и было невозможно разобрать ничего за ними. Петр Петрович измывался над одноклассниками, заставляя их отжиматься и качать пресс на новеньких ярко-синих матах. Сам он стоял над ними и засекал время. Рите стало как-то не по себе об этой картины и она спустилась в раздевалку, где она обнаружила Марину.

Девушка сидела в углу, и вид у нее был печальный и загнанный. Волосы ее были больше не белыми, в начале месяца она перекрасилась в какой-то красно-рыжий оттенок, который шел ей еще меньше, чем предыдущий.

— Ты чего? — поинтересовалась Рита, садясь рядом с ней. Марина немного смутилась и уставилась в пол, стараясь не смотреть королеве в глаза, — где Оля?

— Прогуливает, — беззаботно бросила она с таким видом, будто это ее вообще не волнует.

Рита немного разозлилась. В последнее время Оля вообще вела себя отвратительно, все время ускользая куда-то от нее, даже не отчитываясь о том, где она и что с ней. Конечно Рите было не сложно догадаться, что Оля пустилась во все тяжкие, но она привыкла к тому, что ее фрейлина была всегда под рукой и даже «тяжкие» у нее были только с разрешения ее хозяйки.

— Тогда и мы пойдем, — решила Рита и кивком головы приказала Марине следовать за ней. Охранник не стал их останавливать, потому что, как и все здесь, боялся гнева Риты или, правильнее сказать, ее папочки. Где он еще так же хорошо устроиться охранником, что будет дремать на работе, просыпаясь только утром, чтобы к приходу начальства сделать вид, что он увлечен безопасностью школы? Конечно нигде. Вот он и не выражал возражений.

Рита и Марина купили себе по алкогольному коктейлю в магазине и отыскали незакрытый подъезд с пожарной лестницей, где никто не станет их беспокоить.

— Марин, что-то случилось? — поинтересовалась Рита, закуривая. Подруга подняла на нее свои болотного цвета глаза и по ним девушка поняла, что попала в точку. Что-то случилось.

— Ритка… — тихо начала Марина. — Алексей Максимович… — она прикусила губы и захныкала, как ребенок. Рита сразу все поняла и обняла Марину за плечи. Королева должна быть и милосердной иногда, иначе ее подданные разбегутся или взбунтуются.

— Да чего ты ревешь, — осадила она девушку, — взрослая же баба.

— Я Колю люблю! — с напором выдала Марина, — как я ему об этом расскажу!? — в голосе ее читалось такое отчаяние, будто она только что убила человека и не знала, куда спрятать труп, пока ее за это не осудили. Стала бы Оля сожалеть, что кому-то изменила? Рита даже посмеялась про себя над тем, насколько разными людьми были ее фрейлины. Как две противоположности. Одна мечтала о чистой и взаимной любви, о муже и множестве детишек, которых бы они воспитывали в мире и понимании. Вторая отрицала напрочь существование каких-либо чувств, и не спала с одним партнером больше двух раз, а детей ненавидела больше всего на свете. Как же Оля боялась забеременеть! Рита вдоволь насладилась этим ее страхом. На примере матери Оля поняла, что ребенок сломает ей жизнь, разрушит все возможные перспективы и навсегда лишит ее свободы, которой она так дорожила.

Даже при своем циничном отношении к людям, Рита все-таки больше уважала Марину. У нее были хоть какие-то идеалы, пусть и очень сомнительные.

А у нее?! У Риты?! Осталось хоть что-то святое? Когда ее родители уже давно имеют любовников на стороне, когда все кругом ненавидят ее, за то, что она вертит им, как ей вздумается? Когда она не верит уже не во что, не в бога, не в любовь, не в семью?

Этим чем-то святым для нее неожиданно стал Саша. Его упорство, его глупое геройство и неоправданный гуманизм. Рита уцепилась за эту соломинку изо всех сил, хотя соломинка и пыталась сбросить ее обратно в бурлящую пучину безысходности.

— А ты не рассказывай, — посоветовала Рита, — с Алексеем я разберусь, — Марина улыбнулась ей через слезы и физиономия ее была до тошноты благодарной. Она готова была расцеловать Риту, но решилась только на робкие объятия.

Рита пила свой коктейль и думала о Саше, о его тайне, которая теперь не давала ей покоя.

Десять лет…

— Слушай, — вдруг опомнилась она, — а помнишь, Колеченков болел коклюшем в первом классе. Болел же?