Прощание с детством - [46]

Кеше захотелось сломать кирпич о свою голову и побыстрее умереть, но увы, от него ждали другого. Они втроем дошли до нужного окна и Коля протянул Кеше его «оружие». Парень тяжело вздохнул и взвесил его в руке.

— Ненавижу я тебя, — бросил он Коле, которого эти слова ничуть не задели.

— Да-да, молодец, — насмешливо сказал он, — давай кидай.

Дима за его спиной прыгал от восторга, но при этом ему было как-то не по себе, он чувствовал неладное.

Кеша вздохнул и размахнулся, проклиная свою меткость. «Снаряд» угодил прямо в цель и послышался громкий звон, бьющегося стекла. Окно как будто взорвалось и осыпало одноклассников с ног до головы осколками. Кеша испугался, что мог попасть в Евгению Олеговну и полез внутрь, посмотреть, все ли с ней в порядке и пропорол себе ладонь об осколок. К его величайшей удаче, в кабинете было пусто. Он дотянулся до кирпича, приземлившегося аккурат на директорский стол, и уже успел убраться, когда дверь открылась и в помещение влетела старая колдунья собственной персоной.

Она подскочила к разбитому окну и громогласно выдала своим скрипучим голосом:

— Якушев!

Парни не стали разбираться, почему ее гнев пришелся именно на Диму, и поспешили убраться с места преступления.

— Якушев, сейчас же ко мне в кабинет! — донеслось до них. У крыльца они остановились и переглянулись.

— Ну почему сразу я?! — плаксиво сказал Дима.

— Сейчас я схожу и объяснюсь, — решил Кеша. Товарищи посмотрели на него, и вид у них почему-то стал очень испуганный. Коля полез за сигаретами, даже он сейчас вдруг разволновался, хотя всегда был спокоен. Его трясло от понимания того, что они только что сотворили кое-что действительно серьезное, за что им, возможно, придется расплачиваться. Может быть деньгами, которые для каждого из троицы были проблемой.

— Кеш… не стоит, — уверенно возразил Дима, — ты лучше… с рукой что-нибудь сделай…

— А что? — начал Кеша, но осекся. Только сейчас он почувствовал сильную пульсирующую боль. Он поднял кисть и увидел проглядывающую из-под содранной кожи плоть, перемазанную в чем-то черном, похоже, осколок не был стерильно чистым.

— Иди к Львовне, у нее в кабинете есть аптечка, — посоветовал ему Коля, — там сейчас Орлова и Леонова дежурят.

Кеша слишком поздно понял опасность своего появления там.

Посередине класса стояло большое старое ведро с грязной мутной водой, рядом валялись швабра и веник. Даши негде не было, зато Лариса в одиночестве поливала цветы на шкафу, встав на стульчик. Волосы у нее немного отросли и она заправила их зауши, от чего она казалась маленькой девочкой. Не хватало только заколочек со зверюшками, которые она носила в первом классе, Кеша почему-то очень ясно это помнил. На ней снова был растянутый свитер и изношенные протертые местами джинсы. Словно ничего и не произошло и она была прежней.

Девушка сначала не заметила его появления, а потом испугалась, увидев, что у него с рукой.

— Боже… — прошептала она, спрыгнула со стула, подбежала к нему и заботливо осмотрела рану, — где же ты так?

— Я стекло в директорском кабинете разбил… — грустно поделился Кеша, — осколком.

Заботливость в лице Ларисы сменилась злобой, она вспомнила все, что было между ними, но постаралась не подать и виду. Она подтолкнула его к умывальнику в углу класса.

— Промой, — распорядилась она и полезла в один шкафов за аптечкой. В классе запахло медикаментами и перекисью водорода, — иди сюда, — сказала Лариса, присела за парту и стала обрабатывать его протянутую ладонь. Ее большие серые глаза были такими серьезными, как будто она была медсестрой в полевом госпитале, а он солдатом на войне, и она каждый день обрабатывала по сотне таких ранений.

Закончив, девушка перемотала его ладонь бинтом и стала убирать все медикаменты обратно, отвернувшись к нему спиной. Кеша присел на парту и прикрыл глаза здоровой рукой. Ему совсем не хотелось уходить. Хотелось заговорить с ней о чем-нибудь, как прежде, когда они еще были друзьями. Точнее нет, когда они вели странную дружбу, балансировавшую на границе с любовью. Он готов был отдать что угодно, чтобы вернуть это время!

Умолять на коленях дать ему второй шанс. А почему бы и нет в конце-концов.

— А где Даша? — чтобы хоть как-то завязать разговор поинтересовался он. Лариса закрыла шкаф и стала дальше поливать цветы.

— Мы с ней немного в ссоре, мне помог Саша, — ответила она и зачем-то добавила, — но он ушел.

— Саша у нас прямо Мать Тереза, — усмехнулся Кеша.

— Должен же хоть кто-то ей быть, — спокойно пожала плечами Лариса и слезла со стула. Вид у нее был какой-то потерянный, чувствовалось, что она ломается. С одной стороны ей хочется, чтобы он остался, с другой она мысленно умоляла его убраться отсюда поскорее и не приближаться к ней ближе, чем на метр.

Она отошла к окну, чтобы он не видел слез, выступивших на глазах, но Кеша все понял. Девушка спрятала лицо в маленьких ладошках и тихо всхлипнула, плечи ее дрожали. Она казалась такой хрупкой, такой несчастной, что невыносимо было смотреть на нее. Как кленовый лист, дрожащий в порывах ветра, вот-вот сорвущийся с дерева навстречу неизвестности.

Кеша не мог так холодно стоять в стороне, он подошел к ней и хотел обнять, но Лариса скинула его руки.