Прощание с детством - [47]

— Прости меня, — заговорил он, — я не имел права обвинять тебя. Ты поступила правильно. Я восхищаюсь тобой. Не каждый может пожертвовать собой…

— Ты говоришь так, будто меня пытали в гестапо, — заметила Лариса, и голос ее был удивительно твердым, хотя она и плакала, — но это не так. Я живу с человеком, который любит меня и желает мне добра.

— А ты… любишь его? — зачем-то спросил Кеша.

Лариса обернулась на него и ее покрасневшие от слез глаза были полны боли, словно собрав в себя страдания всех людей земли. Она преодолела разделявший их шаг и приникла к нему, касаясь губами губ, и у ее поцелуя был соленый привкус горечи. Кеша прижал ее к себе и погладил по волосам здоровой рукой, ему не хотелось отпускать ее больше никогда, не хотелось отдавать ее тому мужчине, пусть тот мог предложить ей совсем иное будущее.

— Лариса… пожалуйста, прости меня… — пробормотал он, когда она отстранилась и спрятала голову у него на груди, — прости, прости… я такой дурак… ты ведь нужна мне, Лариса!

— А как же Лена? — тихо проговорила девушка и закрыла глаза. Ей было тепло и спокойно.

— Да не люблю я ее, — вырвалось у Кеши.

— Но почему тогда ты живешь с ней? — вопрос застал парня врасплох и он совершенно не представлял себе, что на него ответить. Просто потому, что они устраивали друг друга? Просто потому, что их объединяла убогая иллюзия любви? Жалкий хромоногий уродец, которого они выдавали за чистые и прекрасные чувства.

Лариса вдруг отстранилась от него, отступила. Он не мог видеть ее лица и того, что написано на нем. Без нее сразу стало пусто и холодно.

— Ты тоже прости меня, Кеша, — очень тихо заговорила девушка, — я тебя люблю. По-прежнему люблю. Но он любит меня и… после всего, что он для меня сделал и готов еще сделать… я не могу причинить ему такую боль. Попытайся меня понять.

И он ее понял.

Глава девятнадцатая

Пользуясь своими привилегиями, Рита выпросила у завуча личное дело Саши. Мягкотелая добрая Татьяна Семеновна была готова помочь девушке, но все никак не могла понять, зачем Рите понадобились эти бумаги, в которые и учителя то заглядывали очень редко, не чаще раза в год, когда должны были внести туда данные об успеваемости за год. Помимо своих прямых обязанностей Татьяна Семеновна выполняла еще и косвенные — вела физику у шестых и седьмых классов, поэтому она оставила Риту в учительской и ушла на урок.

Эта женщина была единственным человеком, до появления Андрея Андреевича конечно, который вызывал у Риты хоть сколько-нибудь теплые чувства. Девушка знала о том, что несколько лет назад Татьяна Семеновна потеряла своего единственного сына и очень тяжело переживала эту потерю, но из школы не ушла, а напротив, стала проводить здесь больше времени, чтобы не возвращаться в опустевшую квартиру, где все напоминало ей о ее почившем Петеньке. С тех пор женщина очень сильно похудела, постарела, хотя она была немногим старше родителей Риты. Щеки у нее ввалились, словно она переживала очень тяжелую болезнь, съедавшую ее изнутри, а глаза напротив стали как будто сильнее выпирать на этом похудевшем лице. Стали они блестящими, грустными и слегка отчужденными, но взгляд у Татьяны Семеновны всегда был добрый и она любила всех учеников школы одинаково сильно, какими бы подонками они не были. Она старалась оправдывать Диму перед другими учителями и директором, старалась с пониманием относиться к Рите и часто осуждала ее за то, что она пользуется положением дочери попечителя школы, но ничего с этим поделать не могла. Год от года Рита становилась все большей интриганкой и росла маленькой акулкой с кровожадным ртом, который запросто мог впиться в чье-то горло.

В учительской девушка осталась одна и теперь наслаждалась тишиной и запахом чужих сигарет, который витал здесь, не смотря на работающий кондиционер. Она неторопливо перелистывала страницы личного дела Саши и не могла отыскать там ничего интересного. В последние страницы была вложена медицинская карта, Рита мельком просмотрела ее и тоже осталась недовольной. Ничего.

Не жалея времени, она решила просмотреть все снова и вдруг наткнулась на что-то, что привлекло ее внимание. В медицинской карте значилось, что в первом классе Саша лежал в больнице с бронхитом, но Рита вдруг вспомнила, что тогда он пропал куда-то на пол года и, как говорила их классная, болел коклюшем. Слово тогда казалось каким-то колоссально страшным и поэтому их родители запрещали им на пушечный выстрел приближаться к однокласснику и его семье, боясь, что это может быть заразным.

Девушка задумалась над этим и стала внимательно прочитать все, что было написано неразборчивым почерком врача, и не обнаружила там никакого упоминания о коклюше.

Ее охватил азарт, она услышала, как сердце в груди стало биться чаще, предвкушая долгожданную разгадку, но все было не так просто.

И что с того, что тогда он попал на пол года? Это еще ничего не говорит! Рита стала мучительно соображать, в голове крутились разные варианты, но все они упирались в то, что нужно снова отправиться в библиотеку и внимательно искать что-то в газетах, но уже десятилетней давности.