Прощание с ангелами - [123]
Ванна утомила ее, лежать больше пятнадцати минут не полагалось. Она вытерлась и голая легла в постель. Приятнейшая усталость. Она наслаждалась покоем, но едва ли наслаждение оказалось бы таким полным, не примешивайся к нему мысль, что это, возможно, была последняя ванна в ее жизни.
Макс шел вплотную за своим спутником и волей-неволей был вынужден неотрывно созерцать его затылок, свежевыбритый, красный, мясистый затылок с толстой складкой, словом, омерзительный.
«Пжалста, господин профессор».
Охранник распахнул перед ним двери тюрьмы и пропустил его вперед. Проходя мимо камер, мимо бесконечного ряда дверей, Макс слушал свои шаги. Охранник шагал за ним, словно конвоировал арестанта. Направо, потом вверх по лестнице, потом налево. Надо время от времени посещать кладбища или тюрьмы, подумал Макс. Тогда ценности распределяются по-иному, тогда субъективное утрачивает свое значение, и собственное «я» перемещается из центра на периферию круга.
— Вот здесь.
Номер триста семь. Смотровой глазок, стальная цепочка, двойной поворот ключа — эти детали врезались в память.
— Вот здесь.
Вестфаль сидел на табуретке. Макс сел на стул, придвинутый охранником. Они поглядели друг на друга, испытующе-выжидательно.
«Ты как сюда попал? Ты — первый, кого ко мне пропустили».
«Ты очень постарел, и вид у тебя больной. Когда люди перестанут сажать друг друга за решетку?»
— Я принес вам курево и кое-что из еды, — сказал Макс. — Вам все это передадут позднее. — В присутствии Вестфаля он чувствовал себя робким и неуверенным, словно и на нем лежала часть вины за то, что их встреча происходит в тюремной камере.
— Ну, как вы поживаете? — Спросил и сам почувствовал бессмысленность своего вопроса.
Вестфаль насмешливо улыбнулся.
— Я окружен заботой и вниманием.
— Мне нелегко было получить разрешение, пришлось дойти до министра.
«Зачем ты мне об этом рассказываешь?»
«Чтоб ты наконец перестал быть таким колючим. Я ведь ничего не ищу, только бы мы обрели покой, только бы мы поняли друг друга. Ведь если дожидаться, пока один человек в этом мире поймет другого, можно и опоздать».
Он думал, Вестфаль ему обрадуется, по крайней мере будет держаться приветливее, уж такую-то малость он, Макс, заслужил. Неприкрытая заинтересованность в судьбе Вестфаля ему даром не пройдет. Fiat justitia, ваше преосвященство. Но Вестфаль вел себя так, словно был недоволен его приходом.
— А вы стали знаменитостью, — сказал Макс. — О вас пишут в газетах. Протестуют.
Вестфаль и на это ничего не ответил, и Макс подумал: зачем я вообще сюда пришел? Макс уже давно догадывался, что этот человек умеет ненавидеть всеми фибрами своей души. Тут они схожи. Разница одна (и это Макс ставил себе в заслугу): Вестфаль свою ненависть оправдывает мировоззрением, он же борется с ненавистью как в себе самом, так и в окружающем мире. Человечеству не нужна ненависть, ему нужна любовь.
«Почему вы не уехали на Восток?»
«Вам обязательно хочется узнать?»
Вестфаль не мог теперь отрицать, что изолированность одиночной камеры и полная оторванность от людей мало-помалу заставили его усомниться в правильности решения, принятого после побега. Какой с него прок, когда он сидит в этой одиночке? Кому он нужен? Стоит ли принимать муку ради таких результатов или все самообман?
«О вас пишут в газетах. Протестуют. Мне нелегко было получить разрешение».
Вот первое свидетельство успеха, достигшее его камеры. Кто кого? Макс Марула пришел к нему. Вестфаль понимает, Максу нелегко было на это решиться.
Они сидели друг против друга в трех шагах — отсесть подальше не позволяли размеры камеры.
«Нам необходимо сердечное согласие между христианами и нехристианами при полном отказе от идеи обратить противную сторону в свою веру».
«Атеизм со своей воинствующей…»
«Вот тут надо решительно возражать. Воинствующей религии неизбежно противостоит воинствующий атеизм».
«Но, господа, господа, не упускайте из виду склонность человека к игре».
Вестфалю припомнились беседы по пятницам в доме фон Халлера.
Нам не о чем разговаривать, подумал Макс. Связи оборваны. Всякие попытки восстановить их кончаются либо курьезно, либо трагически. Он хотел встать и уйти, не отсидев до конца положенные пятнадцать минут свидания.
— Не теряйте надежды.
Что он там толкует про надежду? Какую надежду он может подать ему, Вестфалю? Какую надежду он может вообще дать миру?
«Вы, господин Вестфаль, своим учением отнимаете у людей бога, не располагая возможностью дать им полноценную замену».
«А вы, господин Марула, своим учением заставляете людей терзаться вечным несовершеннолетием».
Впрочем, сейчас об этом не стоило вспоминать. Это была тема для субботних вечеров, о ней можно было толковать, удобно расположась в креслах за рюмочкой божоле, эта тема оставалась по ту сторону разговоров о ядерном оружии, о войнах, подразделяемых на а) войны с применением конвенционного оружия, б) войны с применением атомных стратегических ракет, в) войны локально ограниченные и г) войны мировые.
Вестфаль понимал, сейчас надо что-то сказать. Макс Марула сделал первый шаг, очередь за ним. Между ними и всегда-то существовали престранные отношения.
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.