Пророк - [49]

Через несколько дней в лагере случилась суматоха. На плацу сгрудилась шумная толпа. Чтобы разобраться, пришлось пробиваться вперёд локтями. Остановил знакомый целитель Харун, дёрнув за руку. Вместе они заворожено уставились на разыгравшееся представление. К наспех поставленному столбу привязали молодого рыцаря в одних штанах. Над ним чёрной тучей нависал лорд Мнишек. Яростно свистел кнут в его руках, рассекая голую спину несчастного. Крики надрывали слух, на губах оседал привкус крови.

— За что его так? — шёпотом спросил Микаш.

— Дуэль. Этот высокородный хлыщ Холлес небось сам его оскорбил, подпевалы нажаловались капитану, а тот и рад стараться, изверг! — с нескрываемой неприязнью отвечал Харун.

— Холлес? — переспросил Микаш.

Целитель кивнул на стоявшего неподалёку молодого командира. Тот наблюдал за экзекуцией с надменным видом. Светлые волосы забраны в церемониальную причёску, элегантный шерстяной костюм смотрелся неуместно дорого в походе. Словно почувствовав, что говорили о нём, он повернул голову и окинул Микаша презрительным взглядом ядовито-зелёных глаз. Хищно облизал губы. Ветер смешал с кровью тревожный запах лавандового масла, которое любили высокородные в замке Тедеску. Захотелось ссутулиться и поскорее шмыгнуть в тень, но приходилось сдерживаться.

Высокородного обступили другие молодые командиры, одетые менее богато, и ухмылялись на расправу по-шакальи. Среди них выделялся высокий чернявый рыцарь в такой же казённой одежде, как у Микаша, разве что плащ был голубым, как у всех командиров. Держался он робко и неуклюже, совестливо отводя взгляд от расправы, хотя остальные подтрунивали над ним и смеялись.

— Бедокуры как на подбор, — горько усмехнулся Харун. — Говорят, каков командир, таково и звено. А тут у нас — каков капитан, скорее, прикормил волчат.

Толпа тревожно зашевелилась, рыцари суматошно расступались, давая кому-то проход. Сверкнул едва заметно воздушный полог. Хлыст свистнул в последний раз и скользнул по нему с бессильной злобой. Лорд Мнишек развернулся и встретился лицом к лицу с выступившим из толпы маршалом.

— Расходитесь! — гаркнул Гэвин так, чтобы все услышали. — На истязания на площади наказаний в Эскендерии насмотритесь!

Из-за его спины показалось несколько целителей с носилками, отвязали провинившегося и унесли в сторону лазарета.

— Надеюсь, его вылечат до боёв, — прошептал Микаш.

— Вылечат, только звания лишат и отправят домой, — покачал головой Харун.

Микаш сглотнул — Холлес сверлил его любопытным взглядом, в то время как остальные разбредались по своим делам. Только маршал выговаривал что-то зарвавшемуся капитану.

— Высокородные всегда правы, даже маршал им не указ, — печально хмыкнул целитель и вместе с Микашем побрёл прочь. — Три правила выживания в этой армии: никаких дуэлей с высокородными. На построение перед Мнишеком приходи, чтоб комар носа не подточил. И маршала в голос не поноси. Иначе шкуру тебе основательно подпортят.

Да демоны с ней — со шкурой, лишь бы из армии не выкинули!

— Маршал Комри самый лучший, — от чистого сердца ответил Микаш.

— Вот, правильно баешь! — рассмеялся Харун.

Микаш не стал его убеждать, главное, что сказал правду.

Начались тренировки с оружием. Приходилось обучать Зябликов с азов: как держать равновесие и как делать замах, простейшие стойки, переступы, развороты, наносить прямые удары. Иногда вместо фехтования они пристреливались по мишеням — выходило и того хуже. Многие даже не знали, как лук согнуть, не то, что стрелять навскидку. Боязно, что они ещё той жизни толком не хлебали, настоящего боя.

Каждый вечер Микаш гонял их до десятого пота, каждое утро после разминки на гибкость заставлял отрабатывать технику. А во время переходов рассказывал, с чем придётся столкнуться и как действовать, устраивал проверки, как они всё запомнили. Одно дело в спокойное время лясы точить, а другое — оказаться посреди чёрной орды в зловещем Сумеречном мире. Бередили душу воспоминания о первом бое, как тогда трудно было совладать с эмоциями и инстинктами, когда когти скребли с душераздирающим скрежетом, щёлкали плотоядно зубастые пасти и яростно мигали колдовские глаза.

Зяблики были гораздо ближе к Микашу и симпатичнее, чем высокомерные дети знатных родов. Он радовался их успехам, как своим, ведь это он научил их без споров и насмешек, только с помощью терпения и уважения. Долгой подчас утомительной работы, когда приходилось по десять раз объяснять одно и то же, подыскивать более понятные слова, придумывать подходящие тренировки для каждого по отдельности. Разминка для ума — почище чем головоломки.

Зяблики смотрели на него как на кумира, подрожали во всём, даже словечки перенимали, дурацкие повадки, которые не удавалось в себе изжить.

Однажды они болтали вместе за ужином у костра, когда Збидень почтил их своим вниманием. Нет, не их, а Микаш. Ухватил его за плечо и направил к палатке. Остальные покосились на него сочувственно, но всё же отпустили.

— Ты для них стал вторым отцом, молодец! — похвалил Збидень, заталкивая на подушки в угол. — Как старший брат, уж точно.

— Знали бы они, кто я на самом деле… — Микаш покорно сел и отвернулся.