Проповеди - [6]

Поэтому, пав духом или потерпев поражение, никто не должен беспокоиться или сомневаться, властен ли Бог восставить его. Ведь это Он украсил светилами небосвод, и Писание изобилует знаками, метафорами и свидетельствами Его силы. Лик Божий подчас светится в слове меч, щит, стена, крепость, скала и холм, а подчас - в преславном и многогранном созвездии всех этих понятий - Господь сил19. Бог, в отличие от всех остальных, никогда не является нам в броне и с оружием, ибо не нуждается в них. Когда поэты воспевают великих героев и их достоинства, они непременно отводят особую роль их оружию и с немалой изобретательностью описывают его силу, ибо величайшая доблесть и мощь нуждаются в оружии (даже Голиаф был вооружен); без оружия в руках мы подвергаем себя опасности и совершаем безрассудство. Но Бог совершенно неуязвим и никогда не предстает вооруженным: нет у Него ни кольчуги, ни шлема, ни лат, хотя порой может показаться, что это не так. Пророк Исаия говорит: "И Он возложил на Себя правду, как броню, и шлем спасения - на главу Свою, и облекся в ризу мщения, как в одежду, и покрыл Себя ревностью, как плащем (Ис 59:17). Это пророчество - о Христе, Который назван Искупителем. Сыну нужно было оружие защиты, Отец в нем не нуждается. Слово Божье - Священное Писание - тоже нуждается в нем, потому бл. Иероним "вооружил" его: поместил перед каждой книгой Библии свой

Пролог в шлеме19, то есть оправдательное предисловие, вооружающее и защищающее каждую книгу от клеветы. Бог не нуждается в оружии защиты и не имеет его, Он Сам - наш шлем, кираса, крепостная башня, скала, все, что защищает и вселяет уверенность. Без конца может Он повторять Свое предостережение: "Nolite tangere Christos meos" [Не прикасайтесь к помазанным Моим](Пс 104:15) И враги наши не смеют прикасаться к нам.

Но этот образ - В тени крыл Твоих20 - говорит не столько о совершенной неуязвимости - будто до нас и дотронуться нельзя, - сколько об отдыхе и утешении, которые ждут нас, даже когда к нам прикасаются: мучат и ранят. В Писании чаще всего встречается три имени Божьих - Элохим, Адонаи и Яхве, два из них - имена силы - убеждают в Его власти спасти нас. "Элохим" множественное число: не Бог сильный21, а Боги сильные22. Бог вбирает в Себя все виды могущества, доступные воображению; идолопоклонников и язычников. (Он владыка богатства, справедливости, мудрости, чести и т.д.) и всех тех, кого Сам назвал сильными мира сего (князей, судей, прелатов и всех, кто содействует и помогает себе подобным). Итак, Элохим означает множество Богов во всей их высоте, величии и мощи - Боги сильные, Боги превознесенные.

Второе Имя Божие - Адонаи - тоже имя могущества. Ибо Адонаи - значит, Господь23 , Господин и Владыка всех тварей, а все твари - его творения. Бог властен то употреблять, то злоупотреблять24 , - говорит закон. Господство над всей тварью дает Ему власть делать с нею все, что Он пожелает. Адонаи может давать и брать, оживлять и убивать, возносить и ниспровергать, где угодно и кого угодно. Иначе говоря, два из трех имен Божьих - имена абсолютной власти - вновь и вновь укрепляют в нас уверенность, что Бог, если пожелает, может полностью избавить нас и отомстить за нас полной мерой. Но Его третье имя - Яхве, которое Он избирает для себя и под этим именем призывает Моисея избавить Свой народ от фараона, означает не силу, но сущность, бытие, существование. Выводя из рабства Свой народ, Бог действует под этим именем. И если Бог, принявший имя Яхве, посещает меня в моих несчастьях и сохраняет мне жизнь, укорененную в Его бытии, чтобы я не отпал от Него, не лишился Его наследства, не был отстранен, отлучен от Него и обращен во прах пред ликом Его, - то пусть Он оставит имена могущества Элохим и Адонаи - для тех великих дел, что причастны к Его славе, а не ко мне. Если же Он наделяет меня Своим существованием (а имя Яхве означает именно это), чтобы я мог жить и действовать, обретя жизнь в Нем, то пусть я и не избавлен в сей же миг, пусть враги мои не падут, - я утешил бы себя именно так, как глаголет Святой Дух:

В тени Твоих крыл25. Ведь это и есть живительное отдохновение, хранящая сила, утешение во всех обрушившихся на меня бедствиях.

Но разве образ крыльев не говорит о могуществе Божьем? Всякое деяние Божье, обещая всего лишь духовное утешение, на самом деле свидетельствует о Его могуществе (ибо сила Божья дарует утешение истинное, побеждающее душевную скорбь и уныние духа, которые на меня навлекает враг рода человеческого). Этот образ - В тени крыл Твоих, (означающий в нашем стихе лишь утешение и поддержку в несчастье, а не могущественное избавление от него) - зачастую указывает в Писании на могущество Божье, чтобы мы не усомнились в нем, видя тень Его крыл. Ибо Святой Дух, прибегая к образу крыльев, говорит о морском владычестве, о власти народов на море, во флоте (Горе земле, осеняющей крыльями по ту сторону рек Ефиопских (Ис 18:1)), то есть о стране, что возносится над миром и устрашает его своими парусниками и кораблями. Этим образом Бог напоминает Своему народу о его чудесном избавлении: Вы видели, что Я сделал Египтянам, и как я носил вас как бы на орлиных крыльях, и принес вас к Себе (Исх 19:4). Он грозит их общему врагу:; И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане. (Иез 1:24). Посему в будущем, как орел, поднимется он и полетит, и распустит крылья свои над Восором; и сердце храбрых Идумеян будет в тот день, как сердце женщины в родах (Иер 49:22). Значит, тень Его крыл - залог их могущества. Если они принесут мне обновление и новое дыхание, я могу повторить слова трех исповедников, сказавших Навуходоносору: Бог наш, которому мы служим, силен спасти нас от печи (Дан 3:17) - то есть Бог властен и от руки твоей, царь, избавит. И если это послужит ко славе Его, Он непременно сделает это. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем (Дан 3:18). Да будет известно тебе, Сатана, сколь долго Бог медлил с моим спасением, а потому не стану искать фальшивого и жалкого мирского утешения, ибо не нуждаюсь в нем, и могу укрыться в тени Твоих крыл, если больше укрыться негде.