Пропавшие девушки Парижа - [6]

– Сэр, – вмешался Майклс. – Я не думаю, что мисс Тригг обладает соответствующей квалификацией. Не в обиду ей будет сказано, – добавил он, качнув головой в ее сторону. Мужчины с сомнением смотрели на Элеонору.

– Я не обиделась. – Она давно приучила себя не реагировать на пренебрежительное отношение мужчин, с которыми ей приходилось работать.

– Сэр, – поддержал Майклса армейский офицер, сидевший на дальнем конце стола, – я тоже считаю, что для этого дела мисс Тригг – не самый удачный выбор. Учитывая ее происхождение… – Головы вокруг стола закивали, скептицизм в лицах сопровождался ропотом. Элеонора чувствовала на себе пытливые взгляды участников совещания, ставивших под сомнение ее преданность. Чужачка, словно говорили их лица, нельзя ей доверять. Несмотря на все ее заслуги перед УСО, в ней до сих пор видели врага. Для них она оставалась пришлой, иностранкой. И вовсе не потому, что она не пыталась стать своей. Элеонора приложила немало усилий, чтобы ассимилироваться, избавиться от акцента. Подала документы на получение британского гражданства. Заявление ее не было удовлетворено – непонятно, на каком основании; даже Директор, при всех его допусках и возможностях, не сумел выяснить причину отказа. Несколько месяцев назад она представила документы на повторное рассмотрение, приложив к ним рекомендательное письмо от Директора в надежде, что это поспособствует принятию решения в ее пользу. Ответа она пока не получила.

Элеонора прочистила горло, собираясь взять самоотвод, но Директор ее опередил.

– Элеонора, организуйте свой офис, – распорядился он. – И немедленно приступайте к вербовке и подготовке девушек. – Он поднял руку, пресекая дальнейшие возражения.

– Слушаюсь, сэр. – Она сидела с высоко поднятой головой, не желая прятать глаза от всех, кто смотрел на нее.

После совещания Элеонора дождалась, когда все остальные уйдут, и затем подошла к Директору.

– Сэр, мне кажется…

– Ерунда, Тригг. Все знают, что для этого дела вы, так сказать, самая подходящая кандидатура. Даже вояки. Пусть они не желают этого признавать или не совсем понимают, почему это так.

– Сэр, даже если это так, я ведь «посторонняя». У меня нет связей.

– Да, вы – «посторонняя», и поэтому, в частности, идеально подходите для данной работы. – Он понизил голос. – А эти «политические соображения» мне надоели. Вы не допустите, чтобы личные убеждения или какие-то другие интересы влияли на ваше суждение.

Она кивнула, понимая, что он прав. У нее нет ни мужа, ни детей, ни каких-то сторонних увлечений. Для нее на первом месте всегда был и остается служебный долг.

– Вы уверены, что не хотите направить меня на задание? – спросила Элеонора, заранее зная, какой услышит ответ. Ей льстило, что Директор назначил ее руководителем операции по вербовке и подготовке агентов-женщин, но все же это было не столь почетно, как разведдеятельность в тылу противника.

– Без оформления кучи документов это невозможно. – Разумеется, он был прав. В Лондоне ей, вероятно, удалось бы скрывать свое происхождение. Но получить разрешение на ее заброску в тыл противника, особенно сейчас, когда еще не решен вопрос о ее гражданстве, это совершенно другое дело. – В любом случае здесь вас ждет куда более важная работа. Вы теперь руководитель отдела. Ваша задача – вербовать девушек. Обучать их. Этим должен заниматься человек, которому они могут доверять.

– Мне? – Элеонора знала, что женщины, служившие в УСО, считают ее человеком холодным и неприветливым, не из тех, кого хочется пригласить на чашку чая или пообедать вместе, кому хочется доверить свои тайны.

– Элеонора, – продолжал Директор тихим неумолимым голосом, пронизывая ее взглядом, – немногие из нас теперь находятся там, где мы рассчитывали оказаться, когда началась война.

«Что верно, то верно», – отметила она про себя. Пожалуй, Директор даже не догадывается, насколько он прав. Она подумала о его предложении. Ей представлялся шанс заполучить в свои руки реальную власть и попытаться исправить все те ошибки, что совершались на ее глазах на протяжении многих месяцев, а она, не обладая необходимым влиянием, была вынуждена беспомощно смотреть на это со стороны. Теперь же она смогла бы принести гораздо больше пользы, пусть и не «на поле боя».

– Вам предстоит оценивать возможности девушек и использовать их с максимальной эффективностью, – сказал Директор, словно все уже было решено, словно она дала согласие. Элеонору раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, предложение возглавить новый отдел было заманчивым. В то же время она понимала, сколь огромная стоит перед ней задача, многосложная, как хитрые карточные комбинации. За последнее время произошло столько провалов агентов-мужчин. И хотя Элеонора была убеждена, что в тыл противника следует направлять женщин, но их обучение и подготовка – задача грандиозного масштаба. Ее выполнение потребует от нее полной самоотдачи, неимоверных затрат душевных сил. Может ли она себе это позволить?

Потом ее взгляд упал на стену – на фотографии погибших агентов УСО, молодых парней, которые пожертвовали всем ради будущей победы в войне. Она представила сотрудников немецкой Службы безопасности (Sicherheitsdient) в их французской штаб-квартире на авеню Фош в Париже. СД возглавлял Ганс Криглер, бывший комендант одного из концентрационных лагерей. Элеонора читала его досье и знала, что это был коварный и жестокий человек. По некоторым сведениям, он вынуждал местных жителей давать признательные показания, угрожая убить их детей, и живьем подвешивал пленников на крюки для мясных туш, выбивал из них информацию и оставлял умирать. Наверняка в эту самую минуту он планировал захват новых агентов.