Пропавшая пастораль - [19]

— Верно, — согласилась та.

— А что, они были художники?

— Возможно, — ответила Фролова, — Дело в том, что покупкой квартиры занимался муж. Это он общался с продавцом и агентом по недвижимости.

— Понятно, — разочарованно произнесла Юля.

— Однако я, — невозмутимо продолжила собеседница, — разгребая мусор, оставленный после бывших хозяев, видела и кисти, и палитры. Даже старый этюдник валялся на балконе.

— А ты не знаешь случайно фамилию этих людей? — с надеждой спросила журналистка.

— Знаю. Мне же пришлось переоформлять на себя все договоры с коммунальными службами. Раньше здесь жили Галицкие. Имен их не помню, — с сожалением произнесла она.

— А случайно, не Лилия Борисовна? — тут же осенило Юлю.

— Да, точно, — весело ответила Ксения Романовна, — Лилия Борисовна Галицкая. Юлия, ты ее знала?

— Знала, — растерялась и одновременно обрадовалась этой информации Симонова, — она преподавала в моей группе живопись и читала историю искусств в нашей художественной школе.

— Надо же, как мир тесен, — вздохнула Ксения, — на полотнах художницы будет писать ее ученица. Это даже символично.

«Неужели Галицкая — автор эскиза «Юной пастушки»? — удивилась Юля и вспомнила, что именно Лепаж был одним из любимых художников её преподавателя.

Услышав звонок в дверь, Юля попрощалась со своей коллегой по общественной работе и пошла открывать. На пороге стояла Марта, радостно помахивая театральной программкой.

— Знаешь, какой мы интересный спектакль смотрели? — игриво спросила она у своей мамы.

— Не знаю, — улыбнулась молодая женщина, помогая девочке расстегнуть «молнию» на куртке.

— «Звездный мечтатель»! — важно ответила девочка и тут же задала следующий вопрос. — А угадай про кого?

Юля моментально вспомнила рассказ мальчика Данилки, с которым недавно общалась на Октябрьской.

— Про Циолковского?

— Да, — слегка разочарованно проговорила Марта, — ты уже снимала сюжет про этот спектакль?

— Нет.

— А откуда знаешь? — не унималась дочка.

— Мне об этом сказал такой же юный зритель, как ты, — журналистка обняла Марту и повела на кухню угощать обещанным пирогом и любимыми салатами. Андрей тут же присоединился к женской компании. После семейного обеда и веселого общения за столом, все разбрелись по комнатам и занялись своими делами. Юля навела порядок на кухне и собралась присоединиться к Андрею, который смотрел телевизор. И прихватив с собой буклет из ТЮЗа, оставленный Мартой на подоконнике, удобно уселась рядом с мужчиной на диване. Она лениво открыла театральную программку и стала читать.

— Ну надо же! — громко удивилась она и, повернувшись к Осипову, спросила: — Ты помнишь актера Тараса Серегина?

— А в каком фильме он играл? — Андрей убавил звук телевизора и посмотрел на молодую женщину.

— Он не играл в кино, он — наш, местный актер! Между прочим, очень талантливый, — добавила Юля.

— Тогда не знаю, — пожал плечами Осипов, — а что он натворил?

— Ой, Андрюша, если человек ничего не сделал противозаконного, то он тебя не интересует, — она махнула рукой и вздохнула, — удивляюсь, как ты на меня обратил внимание.

— Ты была в числе подозреваемых!

Оба одновременно расхохотались.

— Ну, правда, неужели ты не помнишь Серегина? Ты что, в детстве в ТЮЗ не ходил?

— Ходил, конечно, — он пожал плечами, — но фамилиями актеров никогда не интересовался.

— Хорошо, — сказала Юля учительским тоном, — а какие ты смотрел спектакли в театре?

— Фу, — Осипов выдохнул воздух, сделав губы трубочкой, и усмехнулся, — ну, ты вопросик задала!

— И тем не менее, — она смотрела на мужчину в упор.

— Так-так, — он закрыл лицо ладонями, наверное, чтобы лучше сосредоточиться.

Симонова, как удав, сидела, не двигаясь, и напряженно ждала ответ. В этот момент, она, почему-то, вдруг почувствовала власть над мужчиной. Строгий майор уголовного розыска безнадежно раскачивался из стороны в сторону, вспоминая название какого-нибудь детского спектакля. Юля, наконец, решила сжалиться над ним и подсказать. Она уже открыла рот, но в этот момент Андрей радостно крикнул:

— «Дорогой мальчик»!

— Молодец, — почти по слогам проговорила журналистка.

Осипов, ободренный неожиданной похвалой, выпалил:

— «Карлсон, который живет на крыше»!

— Милый, да ты в детстве был театралом, — с нескрываемой иронией произнесла она и тут же сменила тон, — А если серьезно, Андрюша, то в обоих этих спектаклях играл Тарас Серегин.

— Вот как?

— Да. Он — ведущий артист нашего ТЮЗа. А в молодости все девчонки, помню, были в него влюблены. Тарас был такой породистый, красивый парень с приятным баритоном. Да, — вздохнула Юлия и заглянула в программку, — а теперь он играет Циолковского в старости.

— Ну, а что ты хочешь, дорогая? Чтобы он всю жизнь прыгал по сцене в коротких штанишках?

Осипов произнес очень смешно эту фразу, сопровождая жестикуляцией. Они опять засмеялись.

— А теперь рассказывай, почему ты вспомнила этого актера! — он игриво сдвинул к переносице брови. — Я тебя знаю, у тебя ничего просто так не бывает!

Журналистка сделала театрально беспомощный жест:

— Вы правы, господин майор!

Она в миг стала серьезной и рассказала Андрею о разговоре с соседями покойной Гафуровой и о наблюдениях мальчика Данила.