Пропавшая глава - [20]

— Гудвин, говорите? Что ж, я наслышан о вас. Присаживайтесь, — пригласил Франклин Отт, небрежно махнув рукой в сторону трёх расставленных перед столом стульев, а сам не отрываясь от какого-то документа в светло-коричневой папке. Был он весь тощенький и жиденький — от лица с туловищем до остатков соломенной шевелюры. Я уселся и стал наблюдать, как Отт заканчивает читать документ, постукивая по столу кончиком обгрызенного желтого карандаша. Наконец Отт покачал головой, закрыл папку и откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы на затылке.

— Давайте проверим мои дедуктивные способности, — провозгласил он, криво ухмыляясь. Из-за выдающегося кадыка его галстук в горошек забавно дрыгался в такт каждому произнесенному слогу. — Итак, некто, не знаю кто именно, но могу догадаться, нанял вашего босса, знаменитого Ниро Вульфа, расследовать смерть Чарльза Чайлдресса. Несомненно, этот некто подозревает, что Чайлдресс вовсе не покончил с собой, а пал жертвой преступного умысла. Безусловно, Ниро Вульф достаточно осведомлён и знает, что Чайлдресс был не на самой дружеской ноге с некоторыми людьми, среди которых один известный литературный агент. Говоря словами нашего бывшего мэра, «Ну как»?

— Неплохо, — одобрительно кивнул я. — Можете добавить ещё что-нибудь?

Отт засунул большие пальцы за ремень и пожал плечами.

— Нет, теперь ваш черёд. Я прочитал уйму детективных романов, но впервые вижу перед собой живого сыщика. Вы к каким относитесь — к сорвиголовам или интеллигентам?

— Понятия не имею, хотя и припомнить не могу, чтобы кто-то хоть раз обзывал меня интеллигентом. Давайте договоримся так: вы запишете нашу беседу, а по окончании сообщите свое мнение. Хорошо? Первый вопрос: сколько времени вы представляли интересы Чайлдресса?

Прежде чем ответить, Отт задумчиво осмотрел кипу рукописей на столе:

— Около четырёх лет. До меня его агентом была одна дама — я её знаю, но он отказался от её услуг, посчитав, что в издательском деле она пользуется не слишком высоким авторитетом… Сущая правда, между прочим.

— Вы рады были заполучить такого клиента?

— Откровенно говоря — да, и это лишнее свидетельство тому, как слабо я разбираюсь в людях. Чарльз к тому времени опубликовал в одном мелком издательстве несколько довольно заурядных детективов, которые не принесли ему ни славы, ни денег. Потом его приметил Хорэс Винсон из «Монарха», который почему-то сразу поверил в его дар. Это случилось как раз после смерти Дариуса Сойера, а мистеру Винсону ужас как не терпелось снова стричь купоны на барнстейбловской серии.

— Значит, книги Сойера приносили издательству хорошие барыши?

Отт скорчил гримасу и передёрнул плечами.

— Да, они раскупались недурно, но смысл задумки Винсона заключался и в том, чтобы новые книги подстегнули продажу залежалого товара. Так мы называем нераспроданные тиражи, — пояснил он, заставив меня всерьёз усомниться в моих умственных способностях. — Не удивительно, ведь Сойер накропал не меньше пары дюжин книжек про Барнстейбла, причём на все из них права принадлежат «Монарху». Так что овчинка выделки стоила.

— И Чайлдресс поручил вам вести переговоры с Винсоном, верно?

— В целом — да. Чарльз сказал, что наслышан о моих успехах и знает, что я представляю перед «Монархом» нескольких авторов.

— Скажите, он был доволен условиями первоначального контракта?

— Дело в том, мистер Гудвин, что, как очень скоро выяснилось, Чарльз Чайлдресс никогда не был доволен чем или кем бы-то ни было. Большего зануды нельзя было и сыскать, поэтому я страшно жалею, что у меня не хватило мозгов порвать с ним после первого же контракта. Разумеется, вы как опытный интервьюер тут же спросите, что же мне помешало? Я отвечу сам: жадность подвела. Самая обычная человеческая жадность.

— Что ж, тут ничего удивительного нет. Вполне типичная история.

— Совершенно верно. Тем более, что меня ещё согревали надежды на возможные экранизации его романов.

— А до них так и не дошло?

Отт выпятил нижнюю губу.

— Нет, и мне следовало давно это предвидеть, однако, сами знаете надежда умирает последней. За последние годы ни кино, ни телевидение почти не обращались к произведениям Дариуса Сойера, и вскоре стало ясно, что и продолжение серии про Барнстейбла их не привлекает. Какое дело Голливуду до похождений чудака холостяка из Пенсильвании, который живет на ферме, цитирует Бенджамина Франклина, пьёт холодный чай, а между делом разгадывает преступления и разоблачает убийц. Такой доморощенный подход действовал на парней из Голливуда, как пугало на ворон. Я потратил чёрт знает сколько времени и сил, чтобы хоть чего-нибудь добиться, но тщетно. Чарльз же в награду за все мои усилия лишь поносил меня на все корки, уверяя, что я просто не знаю нужных людей.

Я сочувственно кивнул:

— Да, похоже человек был не из лёгких.

— Вы ещё и половины всего не знаете, — фыркнул Отт. — Наши отношения быстро ухудшались. Чарльзу изначально казалось, что условия его первого контракта недостаточно хороши — контракт был заключен лишь на одну книгу, поскольку Винсон хотел проверить, каким получится продолжение барнстейбловской серии, прежде чем брать на себя дальнейшие обязательства. Во втором контракте — уже на две книги — условия были для Чарльза более выгодными, но он все равно капризничал. Несколько месяцев назад, когда я начал переговоры о следующем контракте, тоже на два романа, Чарльз потребовал, чтобы гонорар ему я выторговал на восемьдесят процентов выше прошлого. Услышав такое заявление, я тогда едва чашечку кофе на себя не выплеснул. Я счёл его требование совершенно безумным, и так ему и сказал. Хотите знать, что он мне ответил? «Говорят, вы с Винсоном запанибрата, вот и докажите, на что вы способны».