Пропащий - [24]

— Как же я подберусь к телепату? — растерялся Данила.

— Со стороны, противоположной направлению ветра, — говорит Рисса, склонив голову набок, смотря строгим учительским взглядом.

— Ну да, — вздохнул Данила. — Буду шастать по джунглям кругами, выбирая местечко, где не дует в зад.

* * *

«Краткий курс» растянулся на пару недель. Если пулять из ружья стреловидными штуками с сжиженным газом внутри Данила научился за два дня, обращению с копьем и ножом за день, то научиться более менее сносно маскироваться он сумел только за десять. На одиннадцатый день был назначен на так называемый экзамен, который заключался в том, что солдаты инсекты провели его по накидным мосткам на маленький островок посреди болота и оставили. Надо самостоятельно выбраться отсюда, то есть пересечь болото, кишащее гадами. На восточном берегу его будут ждать. Данила с полчаса сидел неподвижно на пружинистой кочке, размышляя о превратностях судьбы и скором приближении ночи, когда становится холоднее, а всякие разные твари выбираются на свет Божий закусить человеченкой и выпить болотной водички.

— Куда я попал? — горестно шепчет Данила. — Сначала разумные ящерицы делали из меня убийцу разумных жуков, теперь разумные жуки делают из меня убийцу разумных ящериц. Да мне на хрен не нужны ни те, ни другие! Но выбора, похоже, нет. Так что придется убивать. Что ж, по крайней мере, жуки не делают людей рабами и не едят. Вроде! Хотя кто его знает. Это здесь могут быть интеллигентные жуки, а ведь есть и другие. Но в любом случае они меня не тронут, пока я необходим.

Басовитое гудение врывается в сознание, мысли разбегаются, философское настроение скоропостижно умирает. Данила поспешно хватается за оружие, уже привычным жестом поворачивает прорезиненную рукоятку и простая на вид пластиковая палка превращается в двухметровое копье с широким лезвием. Звук приближается со спины. Данила оборачивается, правое колено упирается в землю, пальцы обеих рук крепко сжимают древко, копье отводится назад для удара. Тональность гудения меняется, слышен вой, звук усиливается, в поле зрения появляется крупный жук — нет, жучара размером с откормленного хряка. Стремительно движущиеся крылья сливаются в мутный ореол над раздутыми, как пивной бочонок, боками. Хитиновый панцирь тускло блестит в лучах уходящего солнца, твердые надкрылья угрожающе растопырены, угловатая голова покрыта короткими густыми волосами. Выпуклые, как у всех насекомых, глаза нацелены на добычу, клыкастая пасть распахнута. Хищник несется на человека, как пикирующий штурмовик, нацелившись жвалами прямо в грудь.

«Надо бы пристрелить, — мелькнула запоздалая мысль. — Копье может может не задеть жизненно важный орган!» До столкновения остается несколько секунд, хвататься за ружье нет времени. Данила крепче сжимает копье, взгляд становится прицельным — необходимо попасть острием прямо в пасть так, чтобы копье пробило голову. Когда до предполагаемой добычи остается совсем чуть-чуть, хищник замедляет полет, чтобы не врезаться со всей силой, когтистые лапы вытягиваются, пасть распахивается еще шире. В этот момент Данила со всей силы бьет копьем. Лезвие пробивает непрочный хитин, копье глубоко погружается в голову и с треском проламывает затылок. Данила тотчас разжимает пальцы, кувырком уходит в бок, избегая удара тяжелого тела и выхватывает из-за спины ружье. Тварь бьется в конвульсиях, трепещут крылья, сухо и страшно щелкают клыки.

— Попробуем! — шепчет Данила.

Палец жмет на спусковой крючок, раздается приглушенный хлопок, отдача чуть слышно толкает в плечо. Голова твари взрывается, как гнилой арбуз, разбрасывая во все стороны куски хитина, клочья какой-то густой жижи кроваво-красного цвета и белесые прожилки. Жук дергается последний раз и замирает вонючей кучей дерьма.

— А неплохо! Очень неплохо, — радостно произносит Данила. — Я ожидал худшего.

Он с невольным восхищением смотрит на обойму, в которой аккуратно уложены оставшиеся девять снарядов с ампулами, внутри которых сжатый газ.

Но как перебраться через это болото? Жуков тут много, никаких ампул не хватит, что бы всех перебить. Взгляд скользит по ровной глади болота, отмечая лопающиеся пузыри газа, редкие кочки с пучками полумертвой травы и откормленными жабами на макушке. Под слоем жидкой грязи появляются подозрительные разводы. Плыть нельзя, да и не такой уж он пловец. Идти тоже невозможно, сразу ухнешь с головой. «Но как-то же по болотам ходят? — подумал Данила. — Вроде давление на поверхность надо снизить». Он вдруг вспомнил старый фильм о войне. Пожилой солдат показал маршалу плетеные лыжи что ли? В общем, какую-то плетеную фигню, которую надевают на ноги и топают по болоту. Но тут нет прутьев, да и плести он не умеет! А ползти на пузе по грязи очень не хочется. Мало ли что там, в грязи-то, живет! Схватит клыками за одно место …

Порыв ветра сдувает болотную вонь, тихо трепещут в потоке воздуха прозрачные слюдяные крылья мертвого жука. Данила невольно глядит на крупное тело, взгляд цепляется за надкрылки. Прочные, из толстого хитина, похожи на водные лыжи.

— Лыжи! — орет Данила, воплем распугивая лягушек. — Те самые, для ходьбы по болоту! Надо только присобачить их.