Пронзая время - [11]
— Батька, прими в казаки?!
— Принимаю. А вы? — обратился я к оставшимся.
Вперёд вышел высокий, широкоплечий стрелец, бросил шапку под ноги, упал на колени. Ветер взъерошил кружок густых седых волос.
— Встань, негоже свободному человеку в пыли на коленях валяться!
— Атаман, коли мы свободны, коли ты не держишь на нас зла, то отпусти с миром в Астрахань.
Я посмотрел на стрелецкую шапку — цветной лоскут указывал на то, что передо мной пятидесятник.
— Вольной жизни брезгуешь, стрелец? — зло спросил я.
Он поднял голову — серые, бесстрашные глаза смотрели прямо и твёрдо:
— На верность присягали мы государю нашему — негоже нам клятву свою рушить.
— Твоя клятва дороже воли?! — я опустил руку на рукоять сабли.
Стрелец смотрел на мою руку.
— Выходит — дороже, — тихо вздохнул пятидесятник, развёл руками и опустил голову, готовясь к худшему.
— Пошёл прочь, стрелец — иди, носи боярское ярмо на шее, да закусывай батогами и гнилой солониной на обед! — процедил я и отвернулся.
Стрельцы быстро покинули площадь и растворились в степи.
— Зря отпустил, Степан Тимофеевич! — хмуро проговорил Иван Черноярец, глядя себе под ноги.
Я оглянулся на лица своих есаулов:
— Али я не прав? Я слово дал!
— Слово! — проворчал Фрол Минаев. — Вся Волга кишит боярами — нас ищут!
— Они первые нас выдадут и не пощадят так, как ты, потому что слушают слово воеводское! — нервно заговорил Якушка Гаврилов. — Разнесут весть о захвате городка — жди гостей, тут же слетятся! А в Персию нам не успеть срок прошёл, море не то.
— Нагнать их надо, атаман! — Черноярец, поигрывая саблей, смотрел на меня и ждал моего слова.
— Я их отпустил!
— Верни! — упорствовал Иван.
— Вот ты и верни, — горько сказал я, меняя обещание, данное стрельцам. — Подобру верни!
— Исполню, атаман! — крикнул Черноярец и принялся гикать, созывая казаков.
Стрельцов нагнали на Ваковой косе, но никто из них не захотел вернуться — все там и остались, порубленные казаками…
Яицкая крепость — первый городок, взятый мной и получивший свободу от бояр и воевод. Городок стал жить по казачьему обычаю. Управление вершил казачий круг — холопьи кабалы были торжественно сожжены на площади, опустели долговые ямы. После победного дня казаки устроили на площади дуван, где каждый житель городка получил свою долю от захваченной добычи.
Пошли доносы на стрельцов и обидчиков-приказчиков — голь упивалась новой, неведомой ей ранее властью, училась жить, никого не боясь и мстить. Многих стрельцов по доносам казнили у крепостных стен. Это продолжалось целый год, пока Яик не вскрылся ото льдов и я не стал готовиться к морскому походу.
В день отъезда весь город высыпал на реку. Казацкие и стрелецкие жёнки слёзно спрашивали:
— Батюшка, Степан Тимофеевич, как же мы будем без вас жить?! Не простят нам бояре ни казней, ни вашего разбоя над едисанскими мурзами, ни разгрома людей Безобразова!
Все, кто мог, уходили со мной. Чем я мог утешить тех, кто оставался?! Обещал вернуться… О войне с боярами ещё не думал, хотелось прогуляться, как гулял Васька Ус, пошарпать кызылбашцев и тихо вернуться на Дон, залечь, затаиться на время. Казаки шумят, мечтают о богатой Персии… Река, городок, струги. Люди шумят, плачут, смеются…
Я хмуро смотрел на горожан, надвинув шапку на глаза — не брать же в дорогу жёнок и детей?!
— Говорите, что я вас насильством пугал, заставлял служить! Стращал казнями! Авось и помилуют! — я взмахнул рукой, казачий струг дружно ударил вёслами по воде и отвалил от берега.
Над рекой повис женский плач. Шёл апрель 1668 года. О большой войне думать было рано. Верх Волги занял Иван Прозоровский с московскими стрельцами — нас спешили обложить со всех сторон, чтобы не дать подняться вверх по реке и повторить подвиги Васьки Уса… Царь простил ему разбой, испугался — авось и нас простят, ведь уже боятся…
— На Персию! — крикнул я.
Там мог быть выход — при случае можно попроситься на службу к шаху, если московский государь откажется прощать Степана Тимофеевича.
— Утопил ты себя в кровище, антихрист! — кричал тонким гнусавым голосом дьяк.
— Это вы залили ею Русь, брюхатые! — крикнул я вздрогнувшим боярам. — Трясите животами — не заглушить волю народную! Ещё долго разбойный свист вам по ночам спать не даст! Мои атаманы, чай, ещё гуляют, вспарывают саблями толстобрюхих воевод! — я зловеще рассмеялся. — Год-два и вновь выйдет погулять вольный Дон!
Я встретился взглядом с Долгоруким — его пальцы вцепились в посох и побелели. Князь смолчал, но кто-то из бояр крикнул:
— Вор! Калёными прутьями его!
— Попарь, постарайся — я бы для тебя ужо расстарался! — огрызнулся я.
Помощники палача повалили меня на землю.
— Ишь, раскричался! — злобно прошептал один из них.
Меня быстро связали и вновь подняли на ноги.
— Ты глаза не таращь! — вскрикнул гнусавый дьяк и замахнулся на меня свитком.
Я плюнул ему на бороду, и дьяк отпрянул.
— Воля, говоришь? Была у тебя воля! — подал голос Долгорукий. — Жил бы себе на Дону и принимал от царя и войскового атамана одни только почёт и уважение.
— На Дону много воли — хотел всех угостить!
Глаза князя укололи лютой ненавистью.
— Зря цацкался с вами великий государь: платил жалованье, присылал в станицы огненный запас. Так вы заплатили государю за его доброту?!
«Джон Смит — современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!».
«Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника».
Тяжелое время, после гражданской войны, отряды продразверстки, создание нового уклада… Что может произойти с одним из таких отрядов, если он вдруг попадет во времена Ярослава Мудрого? Не попробует ли он осуществить новую революцию? Что с ним произойдет и как его встретят наши далекие предки?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дай Бог, чтоб это было неправдой… «— Время деньги, а твое время пошло. Беги, бомж, беги, — Артур кивнул в сторону ворот. Бродяга развернулся и неуклюже побежал, раскачиваясь из стороны в сторону. — Дохляк, такой далеко не убежит, — бросил вслед Жан. Сняв с плеча автомат, поймал на мушку левую лопатку беглеца и представил, как плавно нажимает курок и рой смертельно жалящих пчел подхватывают мужичка и швыряют наземь».
«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть. С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк… Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важно — когда».
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.