Проникшие из кошмаров - [15]
– Не ной, Щегол, – сказал Мишка, садясь за свою парту. – Я у тебя ее конфискую.
– Как конфискуешь? – Витя сыграл испуг.
– Каком кверху, – Глушков деловито засовывал фигурку в рюкзак: – Конфискую в качестве штрафа за грубость и хамство, – издевательски заулыбавшись, он застегнул молнию на рюкзаке.
– Но, Миша! Но так же нечестно! – Витя до того вошел в роль, что даже слезы на глазах навернулись.
– Топай отсюда.
– Миша! – взмолился Щеглов.
– Топай, тебе говорят.
В этот миг прозвенел звонок на урок. Долгий, пронзительный. Витя поднялся. Исподлобья посмотрел на Глушкова.
– Смотри. Она приносит плохие сны, – негромко произнес он.
– Что ты там бормочешь?
– Она приносит несчастья.
Мишка махнул на него рукой:
– Топай-топай давай.
Возвращаясь к себе за парту, Витя встретился глазами с Каролиной. Она подмигнула ему. Он подмигнул в ответ. План удался.
16
Мишка недолго размышлял над тем, куда бы пристроить конфискованную статуэтку. Конечно, на полку под плакатом с Железным человеком – на полку, где, выстроившись в ряд, красуются Мишкины кубки. Этот – пузатый, как самовар, – за победу на гимнастической спартакиаде. А этот – высокий и словно бы позолоченный – за первое место на баскетбольном турнире. А вон тот – чаша с длинными ручками (Мишке он нравился больше всего, потому что очень напоминал настоящий кубок Лиги чемпионов УЕФА) – за выигрыш школьного первенства по футзалу. Вот между этими двумя кубками – футзальным и баскетбольным – он и поставил фигурку. Отошел на три шага. Полюбовался. Хорошо смотрится!
Поужинав и посмотрев вместе с отцом футбольный матч по телевизору, Мишка отправился спать. Поэтому ничего удивительного, что в ту ночь ему снился футбол.
Переполненный стадион. Неистово орущие трибуны. Свет огромных прожекторов. Развевающиеся флаги. Вспышки петард.
Мишка на поле в окружении звезд. Криштиану Роналду, Лионель Месси, Жуниор Неймар… Кого только не было среди них! А как же иначе? Ведь это финал Лиги чемпионов!
Судья дал свисток. Трибуны взорвались оглушительным ревом. Роналду с мячом. Проходит по центру. Мишка набегает по правому флангу. Криштиану делает пас на Мишку. Длинный и точный. Мишка принимает мяч, обрабатывает и ложным замахом укладывает вратаря соперников на газон. Мощным ударом всаживает мяч прямо под перекладину.
«Гол!!!» – вырвалось из тысяч глоток болельщиков.
Это был уже не рев. Это был грохот взлетающего реактивного самолета. Целой сотни взлетающих самолетов!
И среди множества торжествующих лиц на трибунах Мишка заметил ее лицо – лицо Каролины. Она, подняв руки кверху, с восторгом скандировала: «Глушков чемпион! Глушков чемпион! Оле-оле-оле! Наш Миша чемпион!»
А потом, конечно же, было награждение. Под звуки гимна Мишке, как капитану команды, вручали кубок. Сверкающий золотом кубок Лиги чемпионов. Тот самый, с длинными ручками.
Мишка принял заветный трофей, ощущая в руках его приятную тяжесть. Теперь кубок следовало поцеловать (Мишка видел – так всегда делают чемпионы на награждении). А раз он теперь чемпион, значит, тоже должен. Но как только он приблизил его к губам, кубок… противненько запищал:
– Даже не думай, самохвал несчастный!
– Кто-кто? – Опешивший Мишка чуть не выронил кубок из рук.
– Кто слышал! – огрызнулся кубок писклявым металлическим голоском.
– Ты чего это?
– Ничего. Просыпайся давай!
Мишка проснулся.
«Вот черт! Такой классный сон и так тупо закончился».
– С пробуждением, самодовольный индюк! – раздался тот же самый мерзопакостный голосок.
Мишка так и подскочил на постели. Голосок звучал с полки, на которой были расставлены кубки. Статуэтка! Она изменилась. Ее лицо стало уродливой рожицей с оскаленной пастью, а глазки горели зеленым огнем.
– Думаешь, самый крутой? – Статуэтка с ним разговаривала: – Думаешь, управы на тебя не найдется?
«Ага. Значит, я еще не проснулся», – дошло до Глушкова.
– Ты чего хамишь тут, тварь мелюзговая?
Не такой Мишка человек, чтобы позволять с собой непочтительно разговаривать, даже во сне. Тем более всяким там мелким монстрам.
– Пора бы тебя проучить, дуболом зазнавшийся, – ответила статуэтка.
В ее голоске зазвучали нотки угрозы.
– Кто это тут дуболом? – возмутился Мишка. – Ты что, уродина, травы борзюльки объелась? Как ты со мной разговариваешь?
– Как ты того заслуживаешь, осел, – огрызнулась фигурка.
Осел?! Почему-то больше всего Мишка ненавидел, когда его обзывали ослом. Наверное, оттого, что так частенько называл его папа, если Мишка делал нечто такое, что ему было не по душе.
– Что? Ах ты тварь! – Мишка стал подниматься с кровати. – Да я сейчас башку тебе отшибу. – Он слез на пол и двинулся по направлению к полке.
– Не смей! Пожалеешь, – зашипела, ощерившись, статуэтка и выставила перед собой ручки.
– Сейчас я пасть-то твою заткну, – Мишка потянул руки к маленькому чудовищу.
– Шуршун! – закричала фигурка.
Услышав это страшное слово, Мишка похолодел. Так и не прикоснувшись к фигурке, отдернул руки назад, будто бы обжегся о закипевший чайник.
Что-то грохнуло за спиной. Цепенея от страха, Мишка заставил себя медленно обернуться. Он почувствовал кожей, что через секунду снова увидит того, кого не желал бы видеть больше всего на свете.
