Проникшие из кошмаров - [12]
– И что ты собралась с ней делать?
– Заберу ее к себе на ночь, Витенька.
– Не советую этого делать.
– У меня-то она уж точно не оживет.
Катя сунула статуэтку под мышку и, напевая веселую песенку, пошлепала в свою комнату.
13
Как же приятно парить в чистом, как стеклышко, голубом небе! Словно птица или воздушный шар. Катя наслаждалась полетом, звенящей тишиной и прохладой. А внизу раскинулись квадратиками пестрые цветочные клумбы, синие кружки прудов, серебряные змейки речушек. Вместе с Катей летели белые птицы, целая стая. Они резвились, на лету весело кувыркались в воздухе, играли друг с дружкой в салочки. При этом не раздавалось ни звука – ни криков, ни чириканья, ни хлопанья крыльев.
Вдруг Катю что-то ударило в бок. Потом по плечу. Потом по макушке.
«Ага! – поняла Катя. – Птицы приняли меня в игру». Движение остановилось. Пять крупных голубей (а это были голуби – теперь Катя не сомневалась) зависли на месте и, мельтеша крыльями, выстроились перед ней в ряд. Самый большой, который раскачивался в воздухе по центру веселой компании, нахохлился и, втянув голову, внезапно метнулся вперед, прямо на Катю.
Бом! Он угодил Кате в лоб.
– Ох!
Не успела она опомниться, как второй голубь залепил ей в челюсть. Не то чтобы больно, но неприятно.
– Эй, вы что, турнир по боксу решили устроить? – возмутилась девчонка. – Я ведь тоже заехать могу!
– Попробуй, – вдруг сказал один из них человеческим голосом.
– Р-р-рискни, – прорычал другой.
– Уверена? – спросил третий.
– Кишка не тонка? – съехидничал четвертый.
– Все! Просыпайся! – закричал пятый, самый большой.
Катя открыла глаза. Голуби превратились в головы. Качаясь, будто в невесомости, над кроватью, они светились в темноте, как гнилушки. С отрубленных шей свисали кровавые бахромки кожи. На раздувшихся лицах зияли почерневшие раны. А красные навыкате глаза беспорядочно вращались в разные стороны.
– Ну что, моя девочка, поиграем? – спросила самая крупная, лысая, чье лицо наискосок пересекал ужасный темно-бурый разруб.
«Спокойно. Я просто еще не проснулась», – подумала Катя и шлепнула себя по щеке.
– Что, не получается? – с фальшивым сочувствием в голосе поинтересовалась другая голова – вся сморщенная, с червями, лезущими из ноздрей.
«Ничего страшного, – продолжала мысленно успокаивать себя Катя, – что, тебе мертвые головы никогда не снились?»
А они действительно ей снились. На конкурсе Катиных кошмаров им принадлежало первое место.
– Может, в догонялки? – предложила третья – с большими оттопыренными ушами. – Ты убегаешь, а мы тебя ловим. Если поймаем – тебе конец.
«Только не кричать, не кричать, – уговаривала себя Катя. – Если закричу на весь дом, вот сраму-то будет».
Катя закрыла глаза, мысленно досчитала до десяти. Когда она снова их откроет, кошмар исчезнет. Такое уже работало. Но не в этот раз. Головы и не думали убираться. Они все так же нависали над Катей и злорадно посмеивались.
– Опять не вышло? – ощерилась пеньками гнилых зубов четвертая голова.
«Они ничего мне не сделают. Они ненастоящие, ненастоящие, ненастоящие», – повторяла Катя внутри себя, как заклинание.
– Может, тебя укусить? – оскалилась пятая, косматая, с проваленным носом.
– Убирайтесь из моего сна, – прошептала Катя. – Вы ненастоящие.
– Уверена? – спросила с кривой ухмылкой самая крупная голова.
– Уверена, – тихо ответила Катя.
Но это было неправдой.
– А давайте ее сожрем, – вдруг предложила еще одна, обнажив длинные желтые зубы.
Все головы как по команде клацнули челюстями и облизнулись. Самая крупная угрожающе приблизилась к Кате, прямо к лицу. Из гниющего рта пахнуло протухшим мясом.
– Чур я откушу ей нос, – заявила первая голова, прицеливаясь.
– А я ухо, – вторила ей другая.
– А я другое ухо, – аппетитно причмокнула изъеденными губами третья.
– А я оторву ей щеки, – хохотнула четвертая. – Сначала правую, потом левую.
– А я отгрызу ей пальчики, – сглотнула слюнки пятая голова.
– Ну, по моей команде, на счет три, – самая крупная, ближайшая к Кате голова сделала оборот в воздухе, оглядев своих жутких собратьев.
– Итак. Раз! – Красные, как кровь, глаза хищно глядели на Катю.
– Два!
Катино сердце бешено колотилось. Пальцы отчаянно вцепились в одеяло.
– Два с половиной!
«А если это не сон? Что будет, если это не сон?»
– Два с хвостиком…
Все головы грозно сдвинули брови, готовясь к броску.
– Три!
– Головы, замри! – приказал пронзительный голосок.
Он прозвучал с подоконника. Именно туда Катя поставила статуэтку перед тем, как лечь спать.
– Не сейчас, – пропищала фигурка. – У вас еще будет время перекусить человечинкой. А пока… – Статуэтка подняла свою блестящую ручку кверху, от чего оконная форточка сама собой распахнулась: – Прочь отсюда!
Головы послушно развернулись, построились в воздухе одна за другой, юркнули в форточку и исчезли в ночи.
– Спи, девочка! – скомандовала фигурка, и глазки ее сверкнули зелеными искрами.
Какая-то странная тяжесть в тот же миг навалилась на Катю, мысли спутались и утонули в тумане, веки сами собой опустились, и ее накрыло темное покрывало глубокого сна.
14
Витя собирал рюкзак в школу, когда дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась Катя, держащая в руке статуэтку. Вид у сестры был беззаботный. Даже слишком беззаботный. Будто бы Катя пыталась его на себя нагнать.
