Проникновение - [29]

Леон поискал глазами название инвестиционного банка, обслуживавшего сделку, отчаянно надеясь, что банк этот не окажется его собственным. Обладание информацией, просочившейся из «Меррион энд Бернстайн», было чревато для Леона серьезными проблемами. Но волновался он зря. Документ был подготовлен в «Джей-Экс Уорнер». Леон сам там работал несколько лет назад, но разошелся с руководством во взглядах на мораль, и через каких-то три месяца его уволили.

Леон вернулся к компьютеру и проверил курс акций «Сербио» на NASDAQ. Чуть меньше восьми долларов за акцию — вполне низкая цена для того, чтобы сделать компанию уязвимой для поглощения. Леон перечитал записку. Кем бы ни был этот Пророк, он явно ожидал, что цена акций поднимется, когда о закупке будет заявлено официально. Если таковая вообще состоится.

Леон побарабанил пальцами по столу. Любой, кто купит акции «Сербио» сейчас, пока цена не подскочила, получит потом грандиозный навар. Идея дразнила своей простотой. Леон взял документ и еще раз, прищурившись, посмотрел на цифры, потом снова швырнул его на стол. Риск чересчур велик. Его личные финансовые операции тщательно отслеживались отделом контроля «Меррион энд Бернстайн». Инсайдерство — профессиональная опасность, которой инвестиционные банки стараются всеми силами избежать.

Стиснув зубы, Леон убрал документ с глаз долой. Он попытался забыть о нем, но всю следующую неделю самым внимательным образом просматривал финансовые бумаги, ища хотя бы малейший намек на предстоящую закупку. Безрезультатно. После двух недель он решил, что все это был хорошо спланированный розыгрыш, и испытал смешанное чувство облегчения и разочарования.

И вдруг на исходе третьей недели после получения коричневого пакета Леону бросился в глаза заголовок в деловой газете, от которого у него сами собой сжались кулаки: «Любимцы NASDAQ “ТелТек” покупают контрольный пакет акций “Сербио”».

Запершись в своем офисе, он стал следить за текущей котировкой акций «Сербио» со своего компьютера. Десять долларов; дальше — больше. Леон налил себе большой стакан виски, ослабил галстук и надолго обосновался в кресле у компьютера. Следующие несколько часов он, будто загипнотизированный, видел только одно: котировки, ежеминутно выплевываемые тикерами[45] NASDAQ. К концу биржевого дня в Нью-Йорке, в половине девятого вечера по ирландскому времени, торги по «Сербио» были закрыты на отметке почти в двадцать пять долларов за акцию. Леон произвел подсчет и с запоздалой злой досадой уставился на получившуюся цифру. На тридцати тысячах акций он мог бы заработать полмиллиона с лишним долларов чистой прибыли.

Две недели спустя Леон получил второй коричневый конверт от Пророка, и на этот раз не колебался ни минуты. Втайне от «Меррион энд Бернстайн» он завел себе новый торговый счет[46] — и сразу же заработал семьсот с лишним тысяч долларов. В третьем конверте Пророк прислал требование своей доли прибыли и инструкции относительно ее выплаты. С тех пор все пошло заведенным порядком.

В коммунальной ванной на том конце коридора кого-то вырвало, и Леон в очередной раз испытал желание сжечь свою «студию» дотла. Он протянул руку к белому конверту на столе, но в последний момент вместо конверта схватил телефонную трубку. Может быть, на этот раз все как-нибудь обойдется, если он поговорит с Морой. Может быть, он сумеет отыскать путь назад. Без белого конверта.

Леон вытер пятерню о футболку и набрал свой старый домашний номер. Он представил себе, как Мора спешит к телефону, стуча каблучками по черно-белым мраморным плиткам, выложенным в их гостиной в шахматном порядке. Он сразу же услышал ее голос:

— Алло?

Расправив плечи, Леон прикипел взглядом к убогому камину у противоположной стены и произнес:

— Это я.

Мора ответила не сразу.

— Леон? Я собралась уходить.

— О, извини. Я всего на пару слов.

— Мне правда некогда.

Леон тяжело поднялся и заходил от дивана к камину и обратно, как сумасшедший медведь в зоопарке.

— Я просто подумал: дай-ка позвоню тебе. Хотел повидаться с Ричардом.

— Что, прямо сейчас? Меня пригласили на ужин.

— Нет-нет, конечно, не сейчас. Я знаю, что ты занята. Может, сегодня днем?

— Днем у Ричарда тренировка по регби.

— Ну, тогда, может, вечером? — неуверенно сказал он. — Я заглянул бы к вам на чай.

Мора помолчала и после паузы спросила:

— Ты думаешь, я собираюсь готовить тебе чай?

Леон остановился у камина и зажмурился, схватившись пальцами за каминную полку.

— Нет-нет, я не это имел в виду. После чая. Я зайду после чая.

— После чая тоже не получится: Ричарду нужно делать уроки. В этом году он получает аттестат. Это так, на всякий случай, если ты забыл.

Леон открыл глаза и увидел перед собой пустой очаг. Очаг был холодный и черный.

— Ну разумеется, я не забыл! — Черт, и как это у него вылетело из головы? — Я ненадолго. Мы только немножко поболтаем…

— Знаешь, мне очень не хотелось бы, чтобы сын расстраивался.

Леон поковылял к своей неубранной кровати и, усевшись на нее, сказал:

— Слушай, ну будь ты справедливой, а? Мы с ним уже несколько месяцев не виделись!

— Гораздо дольше, Леон.

Он посмотрел на мини-кухню в противоположном конце комнаты, захламленную грязными тарелками и продуктовыми картонными коробками.