Промежуточная станция - [4]

— Вот как? — Он вплотную подошел к Марии и с неприязнью взглянул на нее. — Я прораб.

— Вы? Насколько я помню, здесь был другой человек. Может быть, тот, кого я имею в виду, вовсе и не был прорабом. — Она описала его внешность.

— Таких здесь нет. И о Роланде Савари я слышу впервые.

— Я ищу человека, который два дня назад обнаружил в цветочной лавке два трупа. Мы жили там.

Прораб вдруг разозлился.

— Говорите, что жили здесь два дня назад? Дома несколько месяцев как расселены. И два трупа в придачу! Хватит молоть всякую чушь! Ступайте прочь! Вечно тут болтается всякое отребье, готовое поживиться всем, что под руку попадет в развалинах или в бытовках, но с такой наглостью я сталкиваюсь впервые. Убирайтесь отсюда. В этом городе ворам и нищим не место. Если мы хоть раз еще здесь вас увидим, вызовем полицию.

Мария вздрогнула. Никаких полицейских, это противоречит инструкции.

— Извините, вышла ошибка, это недоразумение, — забормотала она.

Несколько мужчин, стоявших вокруг и прислушивавшихся к разговору, вдруг захлопали в ладоши, гоня Марию прочь, словно курицу.

— Кыш, кыш, — прокричал один из них.

Брошенный кем-то комок земли угодил ей в спину, и она кинулась прочь. Она бежала до тех пор, пока за спиной не затих шум стройки.

Местность, в которой она очутилась, была ей незнакома. Широкая улица без магазинов, пустая и тихая. На автобусной остановке, прислонившись к щиту, застыл мальчишка-газетчик.

— Ищете дорогу? — спросил он.

— Мне нужно на Главную улицу, — ответила Мария. — В какой она стороне?

— Ха-ха, вы как раз на ней находитесь. Газету не желаете?

Мария сунула руку в карман.

— А у вас есть вчерашний и позавчерашний выпуски?

Паренек кивнул и запросил двойную цену. Мария собралась было заплатить, но потом передумала.

— Вы случайно не знаете Роланда Савари? — неожиданно для себя спросила она.

— Я многих знаю. А вам для чего?

— У меня есть для него новости. Вы могли бы ему кое-что передать?

Газетчик взял купюру из рук Марии и потребовал еще одну.

— Вы вправду его знаете?

— Может, знаю, а может, и нет. Может, я с ним познакомлюсь. Я попытаюсь его найти, а потом сообщу вам, если скажете, где вас искать.

— Я живу на Главной улице, дом шестьдесят семь, — быстро сказала Мария и взяла газету. — Он мой муж. Я его ищу.

На противоположной стороне улицы появился человек, который без всякого стеснения принялся разглядывать Марию. С одной стороны, это было плохо: ей явно не доверяли. С другой стороны, хорошо, — так как означало, что там полностью уверены: ее можно держать под постоянным контролем, припугнув как следует. Она спрятала газету, сунула руки в карманы пальто и пошла прямо на человека, следившего за ней. Тот пришел в замешательство и торопливо удалился. Мария двинулась в противоположную сторону.

Через два перекрестка она вышла на улицу Нации к кварталам вилл, тянувшихся вдоль большого парка. Мария побродила по дорожкам из гравия, миновала детскую площадку и присела на скамейку, выкрашенную светлой краской. Мелкий дождь перестал, жаркие лучи солнца пробились сквозь просветы в облаках и быстро подсушили дорожки. Сейчас, наверное, около полудня. Мария раскрыла газеты и стала искать сообщения о тех двух трупах, но ничего не нашла ни на первых страницах, ни в разделе городской хроники. Стало быть, все же разрыв сердца? Из всех имевшихся объяснений это было самым удобным, ибо избавляло ее от смутных страхов и снимало подозрения с Роланда. Резкая перемена погоды, перепад давления, а может, кто-нибудь их неожиданно испугал — вот сердце и не выдержало. И все же окончательно успокоиться ей не удавалось. Почему в Садовом переулке за два дня сменили всех рабочих, и откуда человеку, который, как она все еще считала, руководил убийцами, известно имя Роланда? Из-за его имени ее не задержали, дали адреса, по которым удалось найти работу. Джон устроился помощником садовника в одном из городских парков и ухаживал там за черными лебедями, Терезу приняли уборщицей в общественные туалеты на Соборной площади, а для нее, для Марии, нашлась работа, суть которой — ходить и ходить по городу. Какое отношение ко всему этому имеет Роланд и почему он до сих пор не дает знать о себе? Целых двадцать восемь лет, которые прожили они на белом свете, границы маленькой деревушки на Севере были для них границами целого мира, а вот теперь ей неожиданно предстояло проникнуть в суть города, в его законы, где смерть играла свою, особую роль.

Взгляд Марии скользнул по дорожке, отсвечивающей на солнце. В голове вертелись мрачные мысли, возникали жуткие картины, и как ни крути — верного решения ей одной не отыскать. Ах, Роланд, Роланд! Все, о чем она думала, начиналось с него и к нему возвращалось. Она прожила как бы две жизни: одну — до него, другую — с ним. Первые годы брака. Попытки понять друг друга. Вера в то, что близость принесет им спасение. А теперь? Когда она закрывала глаза, она всего только и могла, что представить себе его лицо, ничего больше. Она не знала теперь, чего он ждет от жизни, чего хочет. И хуже всего, что ей сейчас нужно подняться и идти дальше, хочется ей того или нет, и что ждет ее все то же бессмысленное хождение, не важно, понимает она его смысл или нет. Мария раскрыла план города и нашла по нему другие парки. Один располагался в северо-восточной части, другой — на западе. Никаких обозначений, связанных с черными лебедями, на карте не было. Снова стал накрапывать дождь. Мария поднялась со скамейки и медленно двинулась в путь. До вечера она трижды прочесала Главную улицу от начала до конца.