Когда мы вышли из бухты, сразу стала заметна разница плавания в тихой воде и в открытом море: на море были небольшие волны, но даже их было достаточно, чтобы приходилось балансировать, удерживая равновесие. Плот все время покачивался, пусть и незначительно. Но линия горизонта то поднималась, то опускалась.
Я не стал далеко отходить в море, примерно на расстоянии двухсот метров от береговой линии мы взяли курс на восток, ориентируясь по солнцу. Если бы не прилив, я бы шел еще ближе к морю, но во время прилива мы просто могли не заметить рифы или мель и наскочить на них. Сядешь на мель во время прилива, считай там и останешься. На мель лучше садиться во время отлива. Тогда прилив сам снимет плот с мели, но лучше избегать таких экспериментов.
Когда мы обогнули каменную гряду вдоль которой тек ручей, то взгляду открылось каменное нагорье. Эту часть я никогда не видел: камни и валуны тянулись в восточную сторону и в глубину материка сколько хватало глаз. Сам берег был приподнятый. никакого следа песка, серые безжизненные скалы. Это меня очень удачно вынесло в капсуле в мою уютную бухточку. Скорость передвижения у нас была невысокой, даже через три часа после взятия курса на восток, мы не отплыли больше десяти километров: пешком прошли бы куда больше.
Гребли мы поочерёдно, я с Рагом и Нел с Баром, чтобы примерно одинаковые усилия прилагать. Когда стали сгущаться сумерки я потерял из виду каменную гряду, два года защищающую мою бухту от непрошенных гостей. Начинался отлив и приходилось корректировать курс, чтобы нас не относило в открытое море. Когда наступила полночь и отлив закончился, подгреб ближе к берегу, чтобы не терять из виду крутые берега, которые просматривались этой ночью хорошо. Полная луна висела над головой, создавая лунные дорожки в море, переливавшиеся желтым светом.
Ближе к двум часам ночи мы решили остановиться на ночь: сходить на берег мы не решились, тем более, что я видел пару рифов торчавших из воды. Раг радостно сбросил наш якорь, который коснулся дна даже не вытравив половину троса. Нас отнесло в море метров на пять и плот остановился, якорь держал хорошо. На море установился штиль, яркая луна освещала хорошо, до берега было порядка ста метров.
— Ложимся спать, здесь нам некого бояться, — я первый устроился, подавая пример. Бочком ко мне притиснулась Нел, пацаны также легли рядом. Стоящий на якоре плот немного играл, было ощущение, что лежим на водном матрасе. Полуметровые в поперечнике бревна погрузились в воду чуть больше чем на половину, около двадцати сантиметров плота было над водой, давая нам возможность не быть намоченными. Ночь прошла абсолютно спокойно, в этих диких местах даже не было слышно криков птиц.
Утром Нел заставила всех умыться и помыть руки. Сзади навеса с конца плота я положил сверху два четырехметровых бревна от старого плота, которые образовывали место для туалета. Два конца бревна выдавались на полметра за наш плот и человек мог справить нужду, усевшись на эти два бревна, не испачкав при этом наш плот. Конечно это не унитаз с подогревом, задницу обдавали брызги разбивавшихся от плота волн, но в наших условиях это было максимально возможное. Примерно так устраивали туалеты на деревянных судах в средневековье.
Это мы привыкли считать, что благородные дамы, рыцари, эпоха просвещения, что все было чинно и благородно. На самом деле путешествующие дамы и рыцари справляли нужду вися над морем в такой люльке, зачастую на глазах у половины экипажа. Мы перекусили сушеным мясом и выпили воду. Помимо бутылок, вода была еще в одном горшке, который получился лучше других и обожжённый прекрасно держал воду. Я выбрал якорь и Нел с Баром сели за весла, чтобы грести до начала прилива. В прилив, когда нас будет нести к берегу и придется прилагать больше усилий, их сменим мы с Рагом.
Мы по-прежнему плыли на восток, я не умел измерять скорость, но определил ее как около трех километров в час, ориентируясь на валуны на берегу. Если в среднем плыть по двадцать часов в сутки со скоростью примерно три километра в час, то можно проплывать от пятидесяти до шестидесяти километров. Я не знал сколько нам плыть, потому что еще не определился где именно мы хотим обосноваться. Предварительно я рассчитывал на два возможных пункта, это территория Израиля, Ливана, Сирии или второй пункт территория Египта на моей родной Земле. Контуры материков на этой Земле с космоса выглядели аналогично, за исключением некоторых моментов, таких как отсутствие суэцкого канала, архипелаг из островов в Ла-Манше, изолированное Черное море. Значит оставалось надеяться, что и Ближний Восток здесь примерно такой же.
