Прокурор для Лютого - [6]
— Ты чо — вора не уважаешь?.. — неожиданно насупился Макинтош, бывший доселе молчаливым свидетелем словесного поединка; огромный шрам через все лицо набух кровью. — Ты как с паханом базаришь, зяблик? Рога пообламывать? У-у-у, бычь-ё-ё-ё голимое, обшустрились…
После этого деловая беседа возобновилась — и вопрос о тех неизвестных, но, видимо, очень влиятельных людях, что стояли за спиной Заводного, больше не поднимался, теперь наркоделец говорил с гостями много почтительней.
— Ну, так чо делаем? — в руках Макинтоша вновь появился калькулятор. — Значит, щас ты должен слить на общак…
«Торпеда», то есть блатной, состоящий в порученцах у вора в законе (а именно такую роль выполнял при Коттоне Макинтош), деловито, как заправский бухгалтер, щелкал кнопками, сыпал цифрами — Заводной только кивал. Теперь сумма не казалась ему слишком большой.
— Ладно, — поморщился он, — сейчас пацанам позвоню, в машине сидят. Принесут, обождите…
— Ну-ну, — кивнул пахан и, достав «Беломор», смял гильзу старческими пальцами. Макинтош предупредительно поднес зажигалку.
Заводной достал сотовый телефон, набрал номер — через несколько минут в ангаре появился Хвост с небольшим атташе-кейсом в руках.
— Ну, пижон, — ухмыльнулся старый вор, — пацан-то твой в машине сидел, мог и своими ногами дойти позвать его… А ты по «ручнику», а?.. Да и вообще, людей не ценишь: зачем на трассе своих подставил? Зачем столько пшеков вальнул?
— Что поделать, пахан: у богатых — свои привычки, — понимающе вздохнул Макинтош, окидывая вошедшего атлета цепким, внимательным взглядом.
Деньги пересчитали — их было ровно столько, сколько требовалось.
— Кстати говоря, может быть, мы вас и подогреем, — осторожно произнес Коттон, глядя, как ловко Макинтош раскладывает по столу банковские «брикеты» со стодолларовыми купюрами.
— В смысле? — не понял Заводной.
— Наверное, пока тормошить не будем, а, наоборот, вложим в вас лавье: в сырье, людей, производство, прочее, — задумчиво пояснил вор. — Но уже потом, когда раскрутитесь, должны будете сливать не двадцаточку, а много больше.
— А такого уговора у нас не было, — казалось, наркоделец так и не понял, почему в него хотят вложить какие-то деньги.
— Я же говорю: теперь реалии мира очень изменились, — кивнул вор-диалектик. — А потом как-то странно выходит: ведь по идее, мы с самого начала должны были тереть не с тобой, а с твоими хозяевами… А они тебя просто так нам бросили. С нами базлать не хотят, а?..
Наркоделец деликатно промолчал.
— Через месяц встретимся вновь, — деловито подытожил «торпеда». — Думаю, раскрутишься по полной. Перетрем насчет того, что пахан сказал. Не забывай о нас… Мы-то о тебе не забудем.
Мужчины обменялись рукопожатиями — Макинтош, прощаясь с Заводным, отметил про себя, что рука наркодельца какая-то влажная и вялая, словно дохлая рыбина…
Та весна в Варшаве выдалась на удивление теплой. На небе — ни облачка, в воздухе — точно парное молоко разлито, клумбы и лужайки радовали глаз свежими цветами и изумрудной травой.
По историческому центру — Краковскому предместью, левобережной Праге — бродили целые табуны праздных туристов. В основном — немцы, голландцы, бельгийцы. Цокая языками, они то и дело щелкали затворами фотоаппаратов, показывая друг другу наиболее понравившиеся уголки исторического центра города: Колюмну Жигимунта, Бельведерский дворец, памятник Копернику, Барбаканские форты, костел Св. Креста, где похоронено сердце Шопена.
Кофейные ароматы, доносившиеся из маленьких полуподвальчиков-кофеен, невольно манили к себе всех, кто проходил мимо — даже вечно спешащих по своим делам варшавян, не говоря уже о приезжих.
Именно в таком полуподвальчике 8-го мая 1994 года сидел за столиком высокий мужчина в костюме консервативного покроя, галстуке либеральной расцветки и старомодных очках в тонкой золотой оправе. Фасон очков делал их обладателя чем-то неуловимо похожим на генсека Андропова.
Мужчина выглядел задумчивым и сосредоточенным. Не надо было быть большим специалистом в прикладной психологии, чтобы понять причину такого настроения: в руках посетителя кафе шелестела газета «NIE!» — самое скандальное варшавское издание, аналог российского «Московского комсомольца». Главный редактор и фактический хозяин «NIE!», пан Ежи Урбан, не давал пощады никому: ксендзам — католическим священникам, нунцию Папы Римского (и это в католической стране!), депутатам сейма, лидерам парламентской оппозиции, популярным артистам, литераторам и шоуменам — короче, всем, чьи имена были на слуху. Специальная рубрика — «Пан Президент сказал» — посвящалась наиболее скандальным высказываниям самого Леха Валенсы, бывшего электрика Гданьской судоверфи, ставшего волею судеб и профсоюза «Солидарность» главой страны.
На этот раз журналисты не пугали доверчивых читателей ни повальным развратом в среде католического духовенства, ни жуткими выходками «скинов» — польских бритоголовых, ни даже очередными пьяными скандалами с участием президентского сына; почти половина номера была отдана под материалы о русской мафии в Польше.
Злоязычные щелкоперы крыли всех подряд, не взирая на должности и фамилии: «Всеобщая коррумпированность», «Русские бандиты», «Татуированная рука Москвы» — все эти заголовки, не говоря уже о содержании статей, давали понять, что стабильная жизнь в стране, а может быть — и основы государственности Речи Посполитой, теперь зависят не столько от воли паньства, то есть граждан, а исключительно от пришлых уголовников из-за Буга.
Когда-то давно на стене магаданской пересылки было нацарапано: "Не верь, не бойся, не проси". С тех пор это выражение стало законом тюремной жизни. Но соблюдают ли его сегодняшние зэки? Как они живут сейчас в камерах Бутырки, Лефортова и Матросской Тишины? По-разному. Маньяка Головкина пришлось поместить в отдельный бокс, иначе его растерзали бы сокамерники. Авторитетный вор Лука несколько лет был "агентом внутрикамерной разработки" и помог органам разоблачить десятки преступников. Патриарха уголовного мира Пашу Цируля бросили в обычную камеру с больничной койки.
Российская мафия в шоке. Больше десятка криминальных авторитетов за короткий срок отправлены на тот свет. Приговоры выносятся от имени некоего «Черного трибунала». Какие силы стоят за ним и каковы его цели? Передел власти в криминальном мире или этот террор — кара за беспредел?В поисках исполнителя приговоров Савелий Говорков по прозвищу Бешеный выходит на след профессионала-одиночки…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Совершенно новая работа в жанре рассказа, в котором мы находим Ричера в одном из городков штата Мэн, где он становится свидетелем случайной кражи сумки, но видит гораздо больше, чем простое преступление — факт, который может оказаться фатальным.
Роман «Статист» нельзя отнести к одному определенному жанру. На первый взгляд это «экшен». Действительно, действие развивается очень динамично, иногда превращаясь в классический боевик, иногда интригуя детективной линией. Но самое главное в нем то, что его персонажи — отнюдь не схемы, что часто присуще названным жанрам. Это социально-бытовой роман с очень узнаваемыми проблемами, характерами и вопросами, с которыми в той или иной форме сталкивается почти каждый.
В этом романе, через приключения героев детективного сюжета, рассказывается о невидимой связи между всеми людьми на нашей маленькой голубой планете, которая постепенно превращается в одну большую общину. Основные события в книге начинают разворачиваться на бывшем советском ядерном полигоне Семипалатинска в Казахстане и затем, пройдя через наиболее горячие точки планеты в Азии, на Ближнем Востоке, переходят в европейские страны и завершаются в Америке, покушением на жизнь президента США. В книге читатель прикоснется к колориту стран Востока и ознакомится с диспутами героев о вечных ценностях и религиозных устоях исламской традиции прошлого и современности.
В бою выжить не самое главное. Попробуйте остаться в строю после ранения. Фронтовая жистянка не предполагает выборности, если ты оказался в медсанбате. Пан или пропал, чья возьмёт?