Прокурор для Лютого - [8]
— Ну, от сумы да от тюрьмы…
— Ваше дело у других суму отнимать да в тюрьму сажать, — хмыкнул пахан.
— Ну, вы явно преувеличиваете мои возможности. Я не сажаю и не отнимаю. Я…
Внезапно старик перебил говорившего:
— Ну, понимаю, понимаю, я ведь не какой-то там фраер позорный… Я — смотрящий от братвы, от преступного мира, вы — смотрящий от извечного нашего врага, государства… У каждого из нас свои понятия, свое погоняло, — конечно же, пахан имел в виду клички «Коттон» и «Прокурор», — только задачи диаметрально противоположные.
— Но теперь они совпали самым парадоксальным образом, — тонко улыбнулся тот, кого старый вор назвал Прокурором. — Так, ближе к делу.
Старик изобразил на лице внимание.
— Ага…
— Я как посмотрю — большим скандалом пахнет, — Прокурор развернул давешнюю, читанную в кафе газету… «Русский оргазм» — как там ситуация?
Вор был краток.
Подробно рассказав о последней встрече с Заводным, о событиях на шоссе Варшава — Белосток, он высказал все свои соображения о Заводном, акцентируя внимание на том, что так и не выяснил, кто может стоять и за ним, и за всем производством нового наркотика.
— Смотрю, в Польше ты всего год, а уже так всем владеешь, — удивился собеседник.
— Муг-ум, — хмыкнул Коттон, но тут же осекся и тяжело, как только он умел это делать, взглянул на собеседника — тот выдержал взгляд, — я этим занимаюсь не по своей воле. Я только контролирую ситуацию — вы меня тут поставили, я забираю лавье… Якобы в общак. Что-то туда идет, а что-то и не туда… Я-то догадываюсь, для чего я вам тут нужен, — старик говорил медленно и ровно, будто бы обращался не к Прокурору, а к самому себе. — Но, если честно, мне это противно и гнусно. Я все время чувствую себя законченным негодяем. И не потому, что с вами связался — я ведь не сука, не на мусоров работаю; не было бы вас, не было бы вообще этого дела, братва бы ни цента не получила. — Заслуженный уркаган закурил — глаза его сузились, как у человека, вспоминающего что-то неприятное. — Тогда, когда начались эти рамсы с Атасом, ты меня выручил… А теперь вот не слазишь. И кинуть тебя невозможно. Ты просто используешь мой авторитет, мои связи среди пацанов, — удивительно, но в беседе с Прокурором пахан почти не употреблял уголовную феню и не потому, что собеседник не знал ее — видимо, просто из невольного уважения.
Мужчина в золотых очках согласно закивал.
— Да, конечно же использую… И не скрываю этого. Ты ведь сам только что сказал — забесплатно только птички поют. В жизни ничего просто так не делается. Тогда, в девяносто втором году я тебя выручил — теперь, пока не отработаешь… Короче — нечего говорить, ты сам все прекрасно понимаешь.
Старик выслушал собеседника молча, ни разу не перебив — глубокая морщина прорезала его лоб. Видимо, он был согласен со всеми пунктами, да и помощь, оказанная ему Прокурором два года назад, оказалась столь весомой, что теперь вор действительно чувствовал себя должником.
— И все-таки… Знаете, какая-то сявка, «шестерка», фуцин позорный, и то мне тычет: как можно наркоту качать! — несомненно, старик вспомнил последний разговор с Заводным. — Да и самому мне это не по нутру — отравой заниматься. Я ведь уже старый — скоро на седьмой десяток пойдет. Пора бы и на покой.
Прокурор взглянул на вора предельно серьезно.
— Уйдешь, уйдешь… Ничего не вечно под луной, даже под польской. Последний раз в дела влезаешь, — говоривший на всякий случай оглянулся по сторонам — вокруг никого не было. — Слушай: очень серьезное дело, наверное, самое серьезное из всех, которыми ты за свою жизнь занимался. Как мы с тобой и договаривались, на днях в Польшу упадет огромная сумма… Налом и без документов. Инвестиционные фонды вроде «МММ», деньги рядовых вкладчиков, трастовые компании и так далее… Плюс — деньги кремлевских чиновников — уже личные. Теперь понятно, почему без документов? Люди, которые дают такие деньги, просто верят на слово, а светиться им крайне невыгодно.
Вор насторожился — это было как раз то, о чем он уже предупреждал Заводного.
— И что я должен делать?
— Проследишь, чтобы все это прокрутили через «русский оргазм» в последний раз, чтобы больше такого, как на трассе, не случилось. Полный, тотальный контроль за Заводным. Потом отдаешь прокрученное, получаешь свой законный процент и валишь куда захочешь… Документы и прочие формальности, как всегда, — за мной. А потом не забывай — в Москве осталась твоя малолетняя племянница Наташа, — напомнив о московской племяннице, Прокурор испытующе взглянул на старика — тот сразу же стал угрюмым и печальным. — Так вот, получишь и ее. Как раз в этом году школу заканчивает. Кстати, Сухой, наследник Атаса, тебя ищет по всей Москве… А ведь вражда с тобой досталась ему по наследству. По сути, я делаю тебе «крышу»!.. Или хочешь вернуться в Москву, на раздербан тем отморозкам? Так они тебя ждут…
И хотя предложение Прокурора относительно «русского оргазма» звучало более чем конкретно, и хотя оно имело для собеседника несомненную практическую выгоду (наконец отойти от дел, а заодно — получить свою племянницу Наташу), пахан насторожился: собеседник явно недоговаривает о Заводном. Почему Прокурор обращается с такой просьбой именно к нему, а не к тем, кто стоит за тем бледным наркодельцом? Боится? Не такой это человек, чтобы вообще кого-то бояться: кремлевский истеблишмент высшей пробы, лицо, приближенное к самым что ни на есть заоблачным структурам, вроде Совета Безопасности, руководству ФСБ, МВД и ГУО Президента… Не знает? Не хочет узнать?
Когда-то давно на стене магаданской пересылки было нацарапано: "Не верь, не бойся, не проси". С тех пор это выражение стало законом тюремной жизни. Но соблюдают ли его сегодняшние зэки? Как они живут сейчас в камерах Бутырки, Лефортова и Матросской Тишины? По-разному. Маньяка Головкина пришлось поместить в отдельный бокс, иначе его растерзали бы сокамерники. Авторитетный вор Лука несколько лет был "агентом внутрикамерной разработки" и помог органам разоблачить десятки преступников. Патриарха уголовного мира Пашу Цируля бросили в обычную камеру с больничной койки.
Российская мафия в шоке. Больше десятка криминальных авторитетов за короткий срок отправлены на тот свет. Приговоры выносятся от имени некоего «Черного трибунала». Какие силы стоят за ним и каковы его цели? Передел власти в криминальном мире или этот террор — кара за беспредел?В поисках исполнителя приговоров Савелий Говорков по прозвищу Бешеный выходит на след профессионала-одиночки…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Они не оставили ему шансов на спасение забрав самое ценное в его жизни. Он должен был стать марионеткой в большой и грязной игре. Но единственным их просчётом оказался он сам. Теперь у него нет пути назад. Есть только 24 часа, чтобы спасти свою дочь и искупить свои грехи… Содержит нецензурную брань.
Угнанный радикальными исламистами пассажирский самолет посажен в джунглях Бирмы, в царстве наркобаронов Золотого Треугольника. Помощи ждать неоткуда, и оказавшихся на его борту людей, в том числе двух совершенно ни к чему не причастных обыкновенных японских школьниц — Амико и Кейко — ждет ужасная судьба. Внезапно ночь разрывает грохот винтов и стрельба. Неведомо откуда взявшиеся спецназовцы, свалившиеся на голову террористам, вытаскивают большую часть пленников, но японкам — вот беда! — не везет. Вертолеты ушли, оставив их вместе с отставшим от своих морским пехотинцем.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Совершенно новая работа в жанре рассказа, в котором мы находим Ричера в одном из городков штата Мэн, где он становится свидетелем случайной кражи сумки, но видит гораздо больше, чем простое преступление — факт, который может оказаться фатальным.
Роман «Статист» нельзя отнести к одному определенному жанру. На первый взгляд это «экшен». Действительно, действие развивается очень динамично, иногда превращаясь в классический боевик, иногда интригуя детективной линией. Но самое главное в нем то, что его персонажи — отнюдь не схемы, что часто присуще названным жанрам. Это социально-бытовой роман с очень узнаваемыми проблемами, характерами и вопросами, с которыми в той или иной форме сталкивается почти каждый.
В этом романе, через приключения героев детективного сюжета, рассказывается о невидимой связи между всеми людьми на нашей маленькой голубой планете, которая постепенно превращается в одну большую общину. Основные события в книге начинают разворачиваться на бывшем советском ядерном полигоне Семипалатинска в Казахстане и затем, пройдя через наиболее горячие точки планеты в Азии, на Ближнем Востоке, переходят в европейские страны и завершаются в Америке, покушением на жизнь президента США. В книге читатель прикоснется к колориту стран Востока и ознакомится с диспутами героев о вечных ценностях и религиозных устоях исламской традиции прошлого и современности.