Прокол - [69]
Я строптиво решился найти у Влады оргазм. И взаимно насладиться им. Много, много. Насытиться, пересытиться — и дружно уйти каждому своей дорогой, оставив себе сладкие воспоминания.
Наши встречи продолжались. Под предлогом, что моя квартира еще весьма необустроена, я умудрился за еще одну встречу в оной выманить целых четыре в маленькой, уютной комнатке Влады с черно-белым телевизором и кухней под риск наткнуться там на хозяйку — бабулю, которой не дай Бог засечь мнеподобного. Наша интимная жизнь становилась все вкуснее. Я освоился и к более острому сексу, Влада познала взаимные оральные игры и стала признавать и прикосновения понежнее. Вдобавок еще гормональными таблетками сорвала с меня ненавистный плащ. Изначальные нестыковки моему обнаженному наслаждению уже мало мешали, в свою очередь, Владе под мою свеже-разработанную мачо-дробилку порой уже случался чуть ли не оргазм.
Чуть ли не.
Вскоре Яна заявила, что у нас будет ребенок. Второй месяц. Я по пьяни призабыл такую мелочь.
Связь с Владой следовало прекратить. Нет, я не верил семье с Яной, мы определенно разведемся, все и проходило по моему плану, но… Этот промежуток ведь свят! Знаю, что не простишь, Влада, даже не прошу, но — увы, точка.
Приготовился к прощальной встрече со скандалом и проклинаниями. Однако мое пафосное признание было отложено. Конторишка Влады обанкротилась, она потеряла работу и средства на пропитание. И я же не содержал ее! А мать на деревне сама едва пробивается… Остаются всяческие сомнительные дела, что ей предлагает околоуголовный мир, в котором она еще одной ногой стоит. И речь повернулась в совсем другое русло.
Влада может на меня положиться, я раздобуду для нее хорошо оплачиваемую работу с перспективой роста! Свои семейные дела придержал при себе — еще лишь на миг, пока не пущу Владу в самостоятельное плавание…
После посиделки в кофейне у меня были сочинены всякие дела, в силу которых я ее просто отвез домой. Но похоже, ничего не возбуждает женщину больше, чем лишнее доказательство верности ее единственного по-настоящему и навеки. Влада не вышла из машины со своим обычным долгим и горячим поцелуем, нет: там же на краю улицы под прикрытием темных стекол она сквозь узкую щель вытащила вершок меня и напала ногтями и зубами так, что мне даже пришлось умолять о крупинке пощады. Продолжение было замечательным, happy end — сильным, эпилог — безотходным.
— Не ссы, от этого детьми не заражаются! — Влада слизистыми губами смеялась. И я ржал взамен — аж истерично. Она была в восторге, до чего ж меня развеселила глупая девчачья шуточка…
Дома Яна спросила, не встречаюсь ли я с другой женщиной. И я так и ответил: да, у нас дома секса нет, дело самих утопающих, на худой конец — их рук, а порой и тростинка попадается, вот и спасаюсь, nothing personal.
Рвануло словно уральский болид. Меня преждевременно постигла вторая молодость, погоняя за свежим мясом! Хилый аргумент: вполне роскошное Янье мясо уж, небось, знает, насколько она мне виноград для лиса. Лишний раз плюнул в глаза, что никогда в жизни ко мне не дотронулась, нечего тут пришивать мне классическое предательство беременной: ни я знал, что ты в положении, ни мне секс от тебя в любом положении! Ожидаемый ребенок, естественно, не лучший фон для бокового шага, но давай-ка уж жить, как жили, позволь-ка уж мне самому спокойно от этой девки избавиться, а потом, коль уж потомство ждем, поживу еще чуточку по-привычному: с тобой и без секса.
Но Яна на меня напала. Физически. Свалила меня в постель и села верхом. Раздела. Убавила полсвета. Сама разделась. Лишь маечка над сиськами. Ниже пояса — нагая. И тогда она приступила… Схватила то, что по жизни руками не хватала. И пошло-покатило… Губами, языком! Я не верил своим ощущениям.
Она делала по-моему. Эротическая физиология у нас совпадала. Одурманивающий град легких прикосновений до порога взрыва, потом дразнящий отход, потом опять… Яна, не прекратив, повернулась, и я остался лицом в лицо с ее суперским задом. Пальцы и язык были на некоторое время добро пожалованы даже меж ягодиц, однако — только лишь как прекрасная прелюдия к чему-нибудь другому: вскоре к моим губам тянулось то, что я не нашел у Влады. Что электризованно дергалось от легких прикосновений так же, как я сам от подобного.
Яна была умытой. Готовившейся! В отличие от меня… который, правда, также был… обмыт.
Первый минет ее жизни был медленным, долгим — и идеальным. Для меня он в тот вечер был уж никак не первым — но лучшим однозначно.
Потом мы еще долго дружно беседовали, планировали, как впредь счастливо жить, ребенка ждать и воспитать… Яна одним махом решила всю проблему нашей жизни: впредь у нас будет отменный секс и все в порядке. Она просила у меня прощения, что раньше не осмеливалась. Но ведь лучше позже, чем хуже! Главное, что теперь нам Влада больше не нужна.
Я от всего сердца хвалил ее минет и просил не злиться на маленькую девочку, которая не при чем, даже не знает, что я ей изменяю с женой, и подарила нам чудо — друг друга! Яна, хорошая моя, согласилась, что и ей Владу жалко, и просила маленькой дурочке открыть суровую жизненную правду по возможности бережнее. Я с неподдельной завистью слушал, как просто у женщины решаются все осложнения. И про себя неуемно размышлял, как решить Влажьи проблемы, и как — свои.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.