Прокол - [68]
Так вот я той ночью в сладком хмеле погружался в приветливую Яну сзади, а она — уже дремала…
В сексе я, как правило, что-то воображаю. Ярким моментом была Яна на слете ее одноклассников — в облегающем миниплатье с разрезом на заду. Мы неделями приготавливались к этому — чтоб преподнести ее самой красивой. Выдался такой продолжительный эротический всплеск. И, после ночи, проведенной в волнующей ревности, прибывши забрать жену, я встретил ее там в раскованной обстановке в центре внимания пьяных мужиков. Суперские ноги перекрестив, она сидела на коленях у некоего толстоватого некогда красавца и, хохоча, увиливала от слюнисто-дружеских чмоков. Тот был редким случаем в нашей скованной половой жизни, когда мы не добрались до постели: догнав до дому, я там же в тачке напал на Яну, перекинул ее через спинку сидения, платье вверх, колготки вниз — и наказал за фривольное поведение!
Эту заводящую сцену я теперь глазами воображения внес в пристойную постель нашего брака: упругий зад Яны между задранным платьем и спущенным капроном над переключателем передач. Стащил я мерзкую резину и вволю отдавался объятию хоть уснувшей, но живой плоти без намордника.
Утро не помню. Было ли оно просто унылым, или сразу со скандалом? Да какая разница…
Владу я встретил спустя пару недель.
С коллегами после работы в баре попивал пива. Вошли две девчонки. Одна была… ну, воистину Белоснежка!
Я уставился. Разговоров больше не слышал, думал только о том, что та счас уйдет и я ее больше никогда не увижу. И — попросил коллег поставить чиксам от меня шамп.
Она на расстоянии мне тепло махнула, я махнул ей в ответ. И все. Только уходя, подошел и попросил у ее подруги разрешения попросить у ее подруги телефон. Подруга снисходительно позволила и подруга вежливо дала.
Мы стали встречаться после работы. Влада работала в маленькой конторишке секретаршей и училась в колледже — чего я не ожидал, поскольку никак не мог привыкнуть к своему возрасту. Но, к величайшему моему облегчению, совершеннолетней она уже была.
Мы ходили в кино, сиживали в кофейнях, ездили гулять по лесу. Встречи были короткими и по-детски романтичными. Я вел себя по-настоящему старшеклассным джентльменом, она — того же уровня дамой. Приглашать к себе было бы неприлично. Напрашиваться в гости — подавно. Я ни на что не претендовал, не доходил дальше ненавязчивых поцелуев, и это было оценено. Излишне добавить, что она не подозревала о моем гражданском статусе. Однако постепенно напрашивалось продолжение: я же не ребенок, да и она оказалась далеко не девственницей…
Влада была родом из маленького городка, снимала коммунальную комнатку и водилась с совершенно чуждой мне фауной. Посещала дискотеки, курила, спокойно могла в девичьем туалете подраться, и порой сомнительные друзья отправляли в ней свои естественные надобности. И я почувствовал, что моей миссии пересадить прекрасный цветок из помойки в плодородную почву пора перейти в более глубокое качество. Я не связывал с Владой никакие планы на будущее, просто хотел понаслаждаться тем, что в семье не светит — но притом остаться в светлой памяти, не в долгу.
Наша первая ночь. Влада знала, что я живу в причитающемся мне в наследство, но пока что мамином доме, где встречаться неудобно, и у меня прямо счас сооружается своя квартира. На самом деле я хатон одолжил у друга — необжитый, до конца не обустроенный. Там мы в романтичном духе затеяли свой первый поистине дискретный вечер. Стресс был не на шутку — квалификация утеряна. Мы болтали, чуть целовались и чересчур пили, пока я наконец осмелился послать ее в ванную, дабы тем временем устроить сюрприз.
Планировался эротический массаж. Руками и губами, постепенно освобождая ее от тряпок, вплоть до… Но сюрприз постиг меня самого: она выбежала из душа, обмотавшись полотенцем, и — сама потребовала массаж. И голой легла на живот. Инициатива вывалилась у меня из рук. Я ласкал, но не возбуд. Она была мелкой и хрупкой как мальчик. Я перевернул ее и взялся за маленькую грудь. Она смеялась, как защекоченная. Робкость ей была чужда. Робел я.
Мне едва удалось выжать парочку. Я не мог наслаждаться, с трудом удерживал эрекцию. Она к сексу относилась деловито. Клитор был бесчувственным, нет, я его даже не нашел. Оргазма не было. Но она такого и не ждала: мол, не бывало никогда!
Потом мы счастливо заснули, а утром я заменил резину реакцией, поэтому удался вполне сносный завтрачник.
Однако внутренне я это воспринял провалом. Хотя Владе пришлось по душе. И ответное приглашение у нее в комнатке уже увенчалось намного высшим качеством секса к намного низшему количеству пойла.
Эротическая физиология у нас в корне отличалась. Я люблю нежно-клиторически. Влада была хищно-вагинальной, более подходящей для мачо с огромным, что снимает стружку до самой кости: легкие косновения ей были скучны. Но мы уже не являлись чужаками, кому лишь сонанировать друг о друга, мы жаждали наслаждения для любимого человека, искали точки соприкосновения. Притом… я было уже забыл, как это, когда мне старается делать хорошо — а Влада вообще никогда такого не знала. И душевное стремление осчастливить друг друга пьянило больше, чем физический результат.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.