Проклятые кровью - [20]

— Довольно неплохо. Я подозреваю, что на лопатке трещина, но она не сломана.

Его пальцы, прошлись дальше от раны, вслед по линии позвоночника.

— Откуда появились эти шрамы?

Проклятие. Конечно, он бы их заметил. Конечно, он бы о них спросил. Она никогда никому не говорила правду, но ему решила рассказать. Возможно, потому что она была слишком истощена, чтобы лгать. Возможно, потому что и он был частью этой истории тоже.

— Это сделал мой отец.

Он повернулся к ней лицом.

— За что?

— За тебя.

Она не могла не улыбнуться этой мысли. Это была вымученная улыбка.

— За то, что я тебя бросила. Ну, на самом деле, за мой побег с Жаном. Когда мой отец нашел нас, Жан отдал меня без сопротивления. Но я боролась. Я пыталась убежать. Когда он поймал меня, он придавил меня багажником автомобиля, схватил антенну и отхлестал меня ею.

— Он избивал тебя, до тех пор, пока ты не перестала сопротивляться.

Эти русские глаза, делавшие его взгляд таким печальным, теперь превратились в темные колодцы.

Она кивнула. После избиения он управлял ее владениями от Луизианы до Марракеша, а ее запер в старой цистерне в их подвале, где вода достигала лодыжек, и по стенам ползали насекомые. Он не освобождал ее, пока она не согласилась на быстро заключенный брак с каким-то толстым албанским "оправданием за принца", брак должен был спасти репутацию семьи. Она "согласилась" на эту договоренность, в то время как ее брат, Дрисс, сидел на ее груди, а другой брат, Сэми, держал ее за лодыжки.

Конечно, она убежала при первой же возможности: непосредственно из-за алтаря. Ее отец поклялся убить ее. Она сбежала в Китай и отдалась на милосердие Сан Бина, принца Гонконга. До этого они как-то встречались летом в Нью-Йорке, и она помнила, как он смотрел на нее.

Сан преподал ей уроки власти. Все их уроки проходили в спальне. Никаким другим образом он бы с женщиной не общался. Это было правилом для всех принцев, она училась, так шли годы. Все ее возлюбленные тогда были принцами, потому что никто больше не мог защитить ее от ее отца.

Принцы были лучшими из лучших среди вампиров. Никакой принц не добился своего титула, только по праву наследственности или только коррупцией — это помогало только в совокупности. Принц не был принцем, если у него не было силы, воли и остроумия, чтобы держать свои позиции перед остальными претендентами. Вампирская раса не состояла из пацифистов. Мужчины, которые управляли этим, осуществляли свою власть посредством хорошей смеси жестокости и точности, и как усвоила Алия, врожденное господство принца нашло свое самое творческое выражение в сексе.

Каждый принц, которого она встречала, хотел ее. Не потому что она была молода и привлекательна — у них и так было достаточно женщин, чтобы выбрать — а потому, что они могли ощутить ее скрытую мощь, так что унижение ее, доставляло им большее удовольствие. И она была буквально унижена, снова и снова. Она даже носила золотой поводок, для одного из них.

Никто из них даже не мог представить, что она когда-нибудь станет угрозой. Да и сама она никогда не могла себе этого представить. По началу, все чего она хотела — была защита. И на протяжении многих лет, она мирилась с сексуальным рабством, хотя это не было для нее естественным. Это была цена, за возможность спать в кровати принца. Некоторые из ее принцев были садистами. Остальные были настоящими придурками, которые хорошо обучили ее. Но никто из них не понимал насколько внимательно она слушала и наблюдала за тем, что они делали за пределами спальни.

Она стала своего рода товаром, сокровищем, которое переходило из рук в руки. Обычно она разрабатывала схемы своих переходов, но иногда она лажала и оказывалась в плохих местах. Но куда бы она не пошла, она продолжала учиться. Как рука, раздающая конфетки, она имела неограниченный доступ к их жизням. Она делала им минет, пока они разрабатывали стратегию со своими помощниками. Она была прикована наручниками, в то время как они интересовались делами своих империй.

К тому времени, как она создала свою собственную империю, она разбиралась, возможно, лучше, чем любой другой вампир, в запутанных нитях власти и влияния, которые управлявляют их миром — потому, что она видела это со всех сторон.

Используя это знание, она добилась привилегий принца, включая право доминирования в спальне. Она не отдаст никому другому, приобретенную с таким трудом, власть, ни за какие деньги.

Михаил может проявить к ней симпатию на несколько мгновений. Однажды они уже были друзьями — и этим он отличался от всех принцев, которых она когда-либо знала. Но если он женится на ней, он, как и все остальные принцы, будет ожидать от нее подчинения. Он прибыл, полный воинственной решимости предъявить свои требования, вооружившись веревкой, которая тысячилетиями использовалась для приручения невест. Фостины были бы ничем, если бы не Старая Школа.

— Я не хочу, чтобы у тебя появились еще шрамы, — сказал Михаил.

Смущенная, она посмотрела на него.

— Я хочу залечить твое плечо.

Она выдержала его взгляд, пытаясь прочесть его намерения. Он смотрел на нее настойчиво, давя на нее своей волей. Если бы он был ее помощником, она бы свалила его на землю, если бы он посмотрел на нее вот так.