Проклятые экономики - [56]

Перон утверждал, что его стратегия развития нова для Аргентины (и всего мира) и представляет собой особый путь. На практике в политике властей не было ничего нового: неэффективность государственной экономики компенсировалась «инфляционным налогом», легкий доступ к кредиту держал на плаву неэффективные предприятия, а масштабные субсидии успокаивали население.

Неуклюжие попытки проведения «индустриализации» были неэффективны уже потому, что ориентировались на защиту внутреннего рынка, импортозамещение, а не на встраивание в систему международной торговли и экспорт. Аргентинская индустриализация не была постепенной, основанной на изучении и удовлетворении естественного спроса, она не формировала ни кадров, ни капитала, необходимых для постепенного усложнения производимых товаров. Вместо этого индустриализацию проводили «сверху», сразу, без опыта, школы и ноу-хау, начиная производить высокотехнологичные товары, и новые, заведомо неконкурентоспособные отрасли могли существовать только в условиях политики протекционизма, без надежды на экспорт своих товаров. Разумеется, у этой политики нашлись бенефициары, которые лоббировали свои интересы и последовательно добивались всё больших льгот и субсидий. В результате короткие периоды роста ВВП оказывались искусственными, и с каждым новым кризисом страну отбрасывало назад.

Централизация денежных потоков в руках государства, уничтожение конкуренции как в экономике, так и политике, популизм не способствовали созданию гражданских институтов и ограничивали возможности смены власти. Правление Перона закончилось с военным переворотом 1955 года; но последующие правители (военные хунты, сменяемые короткими периодами полумарионеточных гражданских правительств) проводили, в общем, тот же экономический курс: протекционизм, концентрация экономики в руках государства, устранение конкуренции, замена возможности широкого развития доходной базы субсидиями и социальными программами, национализм и изоляционизм в политике. В 1976 году, когда к власти в стране пришла хунта генерала Виделы и начались массовые репрессии, ВВП на душу населения в стране составлял уже лишь 60 % от уровня 12 самых развитых стран [102]. К концу правления этой хунты, в 1983 году, 30 000 граждан страны были убиты «эскадронами смерти», а развязанная против Великобритании война за Мальвинские острова проиграна [103]. ВВП на душу населения опустился до уровня в 50 % от 12 самых развитых стран [104].

Новое время не привнесло изменений в экономические циклы Аргентины. В 1989 году на президентских выборах победил кандидат от перонистской партии Карлос Менем (эта забавная особенность многих «застрявших» экономик – все реформы в них почему-то проводятся под старыми флагами и старыми методами). Реформы, начатые им, на короткое время перезапустили экономику: темпы роста в 1991–92  годах превысили 10 %[105]. Для обуздания гиперинфляции курс песо был жестко привязан к доллару (1:1, мера популярная, но далеко не всегда эффективная), а использование доллара во внутренних платежах и при внешних расчетах было легализовано. Как уже несколько раз до этого, проблемы экономики лечились мягкостью кредитной политики и ростом социальных расходов – источником был растущий дефицит бюджета. После десятилетий изоляции страна начала быстро реинтегрироваться в мировую политику и восстановила отношения с Британией, при активном участии Аргентины был сформирован – MERCOSUR – общий рынок стран Южной Америки. Национальная экономика была открыта для иностранных инвестиций. Стабильность валюты позволила достаточно спокойно пережить мексиканский кризис 1994–95 годов, а также крах «Азиатских тигров» 1997 года, увлекший за собой в пучину кризиса российские финансы.

Но жесткая привязка курса песо к доллару и ограниченные возможности центрального банка сделали экономику уязвимой, а товары страны – неконкурентоспособными, особенно на фоне девальвации бразильского реала в 1999 году. С 1997 года счет текущих операций страны оставался дефицитным (3,0–4,5 % ВВП)[106], а дефицит бюджета к концу 2001 года достиг 5.4 %[107]. Увеличившись с 1991 по 1997-й год вдвое, госдолг достиг 128 млрд долларов к концу 2001 года [108]. Участившиеся в последние 15 лет локальные долговые кризисы заставили инвесторов всё более и более скептически оценивать риски заемщиков, что заметно ограничило возможности Аргентины по рефинансированию долга и финансированию бюджета. Результатом стала рецессия, сменившая рост, хронический дефицит товаров, увеличение безработицы, забастовки и социальная напряженность, участившиеся отставки в правительстве. К 2001 году страна вышла на порог кризиса. ВВП на человека опустился до 35 % от уровня 12 развитых стран [109] – последние продолжали быстро расти, в отличие от Аргентины.

Получив в ноябре 2000 года впервые в своей истории кредитный рейтинг «ВВ-», Аргентина быстро потеряла его вместе с доверием инвесторов. В декабре 2001 года МВФ заблокировал предоставление стране очередного транша кредита, а правительство и вслед за ним президент – Фернандо де ла Руа – подали в отставку; исполняющий обязанности президента страны объявил дефолт по суверенному долгу в размере 82,3 млрд долларов