Проклятые экономики - [57]
На выборах в 2003 году победил Нестор Киршнер, обещавший (как многие до него) реформировать экономику. В следующие четыре года он провел реформу госаппарата и ужесточил монетарную политику – прямо как его предшественники 100 лет назад. Реформы и рост цен на энергоносители позволили экономике расти на 8,0–9,0 % в год [114], бюджет и счет текущих операций стали профицитными, размер долга упал до 61 % ВВП[115], инфляция – до 8,5 % (против 41 % в конце 2002 года)[116], безработица – до 8,5 %[117]. Возобновились консультации с держателями долга. Рейтинг страны вырос до уровня «В-» – «В+»[118]. Обменный курс тем не менее контролировался центральным банком и поддерживался в рамках 2,8–3,2 за доллар вплоть до 2008 года[119].
Сил на поддержание финансовой дисциплины хватило ненадолго. Сменившая в 2007 году. Нестора на посту президента Кристина Фернандес де Киршнер, хоть и сохранила за собой это звание два периода, не смогла удержать бюджет и счет текущих операций – они вновь ушли в минус, а кредитный рейтинг в конце 2013 года вновь опустился в дефолтную зону. В 2015 году рост ВВП Аргентины составлял всего 1,5 %, причем более 100 % этого роста обеспечивал рост госрасходов [120].
В конце 2015 года победу на президентских выборах одержал Маурисио Макри, который публично поставил задачу восстановления экономики и возвращения ее на мировые рынки капитала. Одобрение парламентом Аргентины соглашения с кредиторами и решение Федерального апелляционного суда США позволили Макри начать выплаты держателям просроченного долга, отказавшимся от реструктуризации в 2005 и 2010 году.
У рынков короткая память. В апреле 2016 года. Аргентина вернулась на мировой рынок капиталов, размещая 3, 5, 10 и 30-летние облигации на сумму 16,5 млрд долларов, до 90 % из которых планировалось направить на погашение текущей задолженности, а оставшийся объем – на финансирование бюджета [121]. Во время размещения бумаг объем книги заявок андеррайтеров по разным оценкам достигал 70 млрд долларов [122] – рынки были перегреты и спрос существенно превышал предложение. Удовлетворяя высокий спрос и собственные потребности, Аргентина в июле разместила еще два выпуска – 12 и 20-летних облигаций – на сумму 2,75 млрд долларов [123]. Буквально через полгода после этого в январе 2017 года размещаются еще два выпуска (5 и 10-летних еврооблигаций) на сумму 7 млрд долларов [124]. А в апреле, спустя год после триумфального возвращения, с целью увеличения ликвидности и доступности бумаг более широкому кругу инвесторов все выпуски еврооблигаций, размещенные в 2016–17 гг. на общую сумму 26,25 млрд долларов, переоформляются в глобальные[125]. В конце июня в качестве «вишенки на торте» появляются 100-летние облигации, размещенные на сумму 2,75 млрд долларов по ставке 7,125 %[126]. Аргентина успевает даже «запрыгнуть в последний вагон улетающего вдаль поезда», разместив в начале января 2018 года еще 3 выпуска глобальных облигаций (на 5, 10 и 30 лет) на сумму 9 млрд долларов [127].
Реформы президента Макри, направленные на оздоровление госфинансов, модернизацию производства, наращивание экспорта и рост экономики в целом, были запущены одновременно с либерализацией валютного регулирования и введением свободного курсообразования на валютном рынке. Как и во времена Карлоса Менема, они имели своей целью наверстать упущенное за годы отставания время в деле строительства диверсифицированной открытой экономики. Однако они, естественно, стали причиной роста цен и социальной напряженности в результате падения внутреннего платежеспособного спроса. Правительство Макри пыталось сгладить социальную ситуацию: для наиболее уязвимых слоев населения была введена программа поддержки. Ее предполагалось профинансировать, в том числе, за счет амнистии капитала, начавшейся в августе 2016 года: согласно правилам, заявители, подавшие сведения о находящемся в их собственности движимом имуществе до конца 2016 года, должны были уплатить 10 % от задекларированной стоимости (с начала 2017 года уже 15 %)[128]. Объем полученных в результате амнистии средств превысил 90 млрд песо (около 5,7 млрд долларов)[129].
Вследствие девальвации песо, унификации обменного курса, повышения тарифов на коммунальные услуги, остававшихся на протяжении последних 12 лет дотационными [130], инфляция в 2016 года поднялась до 41 % (постепенно замедляясь до 26–27 в конце 2017 – первой половине 2018 года)[131]. Дефицит бюджета достиг 6 % по итогам 2017 года[132] – несмотря на заявления Макри о движении в сторону жесткой финансовой политики.
В 2017 году начался временный рост процентных ставок и параллельное глобальное укрепление доллара в сочетании с налоговой реформой в США, стимулирующей репатриацию капиталов. Воспринимая экономики с дефицитом текущего счета и бюджета и выросшим внешним долгом как наиболее уязвимые в этих условиях, международные инвесторы начали в ускоренном режиме покидать их рынки, усиливая давление не только на цены активов, обращающихся на внешних рынках, но и на локальные активы и курсы национальных валют. Нарастив свои международные резервы до 63 млрд долларов к концу января 2018 года
