Проклятие Звёздного Тигра. Том III - [9]

— Я маме волосы мыл и расчёсывал, они длинные у неё были. И косу заплетал…

Он прикусил губу. Не смей, идиот! Он терпеть не может слёз!

— Энт, помнишь, я сказал — песни Джалайна зовут к Лучу Тренту? Сеть из Кружев была ледяная, беззвучная, но она звала тоже. После-то я решил, что он сам её сплёл, или был бы там раньше нас. Но тогда, рядом с немой ледяной сетью… я ждал его. Думал, сейчас появится, услышит меня — и всё. Огненная Башня, допросы… Исход-то без магистра! А потом смерть. Или Башня — навсегда. Ну, или бросить Вызов, но я ж совсем не готов с Лучами сражаться…

— Я мог бы тебя защитить.

— Ничего б ты не мог. Орден из-за тебя законов нарушать не станет. По закону, если узнал о ком-то с открытым даром и Звезде не сообщил — значит, утаил опасность для Поля. Звезда об этом вечно шумит: преступление, чуть не измена Тефриану! Ещё сам бы в беду угодил. Рыцарь — и за Вэй заступается!

— Весело, — протянул его друг, пристально рассматривая потускневшую монетку на его груди.

— Я знал, ты захочешь уйти, когда поймёшь.

— А я не хочу. — Энтис взглянул ему в глаза. — Звезда не способна мне навредить. За меня не бойся.

— Спасибо, что разрешил. За себя-то можно? — Вил криво усмехнулся. — Я всегда глупею с перепугу. Я не хотел обманывать… ну, про Чар-Вейхан. Случайно вышло. Прости.

— Рассказать легенду вместо объяснений — это никакой не обман.

— Жалко, я вскрикнул. Вылез бы молча на тропу из кустов, и шли бы себе дальше…

— Ты правда жалеешь?

— Нет. — Вил намотал на палец прядь волос. — И да. Но я бы вернулся. Лучше жалеть, чем вспоминать.

— Да. Вот потому мы и друзья.

— Мы друзья потому, что кому-то хотелось сбежать из дому, а я подбросил предлог. Скажешь, нет?

— Ты дошутишься, — со вздохом пообещал Энтис. — Давно степной мяты не пробовал?

— Зато, — серьёзно сообщил Вил, — я сегодня попробовал твоё лекарство. Мята после него — конфетка.

— Ещё бы! Я ведь предупреждал!

— Ага, тогда я и пробовал.

Энтис поднёс руку к губам и захохотал так, что из глаз потекли слёзы. Вил сощурился:

— И ты?

Его друг кивнул, давясь смехом.

— Значит, мы потащили в рот эту гадость одновременно?

В конце концов и он досмеялся до слёз, а Энт и вовсе уже тихонько стонал, спрятав лицо в ладони. Вообще-то Вил думал, что их веселье подозрительно напоминает истерику.

— Ну вот, — остаток смеха вышел неожиданно печальным. — Я просто трус, и всё…

Юноша рывком поднял голову. Его брови негодующе сдвинулись.

— Трясины, мне надоело это слушать! Ты же знаешь, это неправда, так зачем то и дело её повторять?!

— Ты не видишь, — тихо возразил Вил, глядя в траву.

— Вижу, я не слепой. Но ты не ушёл. Не замер, как кукла, — в его тоне мелькнула горечь. — Ты говорил — трус позволяет страху указывать путь. Ты не позволяешь. Не знаю, себе или мне ты лжёшь, но хватит!

А Заповедь Истины, Рыцарь? Я пытаюсь быть честным с тобой — а ты затыкаешь мне рот?

— Я ж не сказал сразу, что возня с травками впустую.

— Ты сомневался, — убеждённо заявил Энтис.

— На волосок. — Вил куснул губу. — Я именно и замер, как кукла! Ты пойми, её душа будто в цепях… может, ей страшно, больно… а я даже не попытался ей помочь!

— Ты и не смог бы.

У Вила было чувство, словно его ударили… нет, словно он ждал удара, а его поцеловали со смехом.

— Сеть сплёл магистр. А ты кто? — Энтис ловко отправил камешек скакать по поверхности озера. — То был не страх, а здравый смысл. Глупо терзаться, что не полез в бой, если заранее ясно, что проиграешь.

— Глупо?! — вдруг вскипел Вил. — А разбойников ты помнишь?! «Я трус, я не Рыцарь»! Тогда-то про всякий там здравый смысл и слушать ничего не хотел, а теперь вон какой умный!

Второй камешек, булькнув всего раз, ушёл под воду.

— Не сравнивай. Дома я играл без оружия против трёх мечей. Я мог победить, ты уж поверь.

Энтис помолчал.

— Настоящий страх — когда Рыцарь превращается в беспомощного ребёнка, которого сейчас изнасилуют и убьют большие злые дяди. А кто-то из-за него попадает в беду на всю жизнь. — Он с маху забросил в воду камень с кулак величиной. — А ты зовёшь себя трусом, потому что не сразился с Лучом. Вил, ты хоть раз припомнил, что ты-то не магистр и не Луч? Ты вообще об этом иногда вспоминаешь?

Вил кусал губы и думал, как полезно уменье не краснеть. Каждый день пригодится.

— Ты не трус, Вил. Ты просто слишком гордый. Ты всегда таким был. Как тот, кто на самой вершине.

— Я всегда был на самом дне! — он дёрнул прядь волос. — Это смешно, Энт. Нелепо.

— Опасно — да. Смешного я тут ничего не вижу.

— Всему Тефриану известно — нет людей более гордых, чем Рыцари Света!

— Они не понимают. Мы лишь знаем себе цену, гордость тут ни при чём. Если враг наверняка лучше меня владеет мечом, я не стану открыто звать его в бой: глупо, самонадеянно и бесполезно.

— Глупый и самонадеянный? Ну в точности мои мысли…

— Перестань, — поморщился Энтис, — я не о тебе. Ты-то умеешь быть осторожным, ты же не притащил сюда того Луча. А с твоей удивительной отвагой мог бы и всю Звезду свалить нам на шею!

— Ты считаешь, что я непроходимый дурак, — уныло заключил Вил.

— Вовсе я так не считаю. Просто нас не учат безоглядной храбрости. Орден создан для служения, и его дети не могут позволить себе быть гордыми. А Чар-Вэй всегда были высокомерны и горды.