Проклятие Оркнейского Левиафана - [50]

— Что‑то вроде того, — задумчиво произнес Никлас. — Но чем больше мы углубляемся в это расследование, тем больше всплывает мелочей, не относящихся к моей охоте. И эти мелочи собираются в такой большой ком, что моя охота начинает отходить на второй план. Понимаете?

— Не совсем, — честно признался Маккензи. — Какой второй план?

Никлас остановился, поправил свои грубые перчатки, что не шли ни в какое сравнение с новым изящными лайковыми перчатками ученого, потом обернулся к Томасу и заглянул ему в глаза.

— Мистер Маккензи, — сказал охотник. — Давайте начистоту. В Лонбурге творятся странные дела. Я хочу разобраться в том, что происходит. Дело уже не в вампире, он, похоже, лишь часть чего‑то большего. Чего‑то очень серьезного, и, боюсь, смертельно опасного. Я хочу знать, вы действительно хотите разобраться во всем этом и пойдете до самого конца, или для вас это лишь игра, и вы просто хотите произвести впечатление на девушку?

Томас, пораженный такой бесцеремонностью, вскинул голову, намереваясь дать наглецу соответствующую случаю отповедь, но наткнувшись на острый и невероятно серьезный взгляд охотника за головами, лишь покачал головой. Пару минут назад он думал о том же самом, пытаясь разобраться в самом себе, и Райт лишь озвучил его собственные сомнения.

— Я хочу помочь мисс Макгрегор, — медленно произнес ученый, — но, как вы справедливо заметили, я заинтересовался этим делом еще до того, как она приехала в Лонбург. Загадка смерти профессора действительно вызывает у меня интерес. Я хочу знать, кто, зачем, почему. Хочу знать все. Хочу вытащить все это за шиворот на белый свет, чтобы больше не осталось никаких вопросов. Я собираюсь копать это дело, как вы выразились, даже если завтра мисс Эмма навсегда покинет Лонбург. Вы это хотели услышать, мистер Райт?

Охотник за головами, пристально вглядывавшийся в лицо собеседника, склонил голову набок. Его суровое лицо, напоминавшее морду хищника, преобразилось — уголки губ поползли вверх, глаза прищурились и внезапно Райт одарил ученого весьма игривой ухмылкой. Подмигнув собеседнику, охотник за головами стащил с руки свою грубую перчатку и вытянул вперед крепкую шершавую ладонь.

— До самого конца, Томас? — тихо спросил он.

Маккензи заколебался. В его душе родилось странное чувство, такое, что еще ни разу не посещало молодого ученого. Он внезапно понял, что перед ним стоит человек и в самом деле готовый поддержать его, пройти с ним весь путь до конца, и встать рядом с ним плечом к плечу в темном переулке. И не понарошку, не на словах, как принято в Университете, где лучшей поддержкой считается многозначительное молчание во время изложения сомнительной теории. Нет. Это человек из другого мира, из настоящего, из того, откуда Томас Маккензи бежал еще в детстве, чтобы укрыться за книжными страницами от настоящей боли и настоящего разочарования. И от настоящей жизни.

— До самого конца, Никлас, — медленно произнес ученый, стягивая свою тонкую перчатку и крепко пожимая обветренную ладонь охотника за головами.

Райт улыбнулся, снова подмигнул, чуть наклонился и прошептал:

— Отлично, Томас. Теперь я могу положиться на вас. Отправляйтесь в университет и выбейте из этих зазнаек все, что они знают о работе профессора Макгрегора.

— С превеликим удовольствием, — немедленно откликнулся ученый. — А вы отправляйтесь на дно Лонбурга, и выбейте из этой уличной швали ответ на вопрос — какого черта они следят за домом профессора и за мной.

— Не сомневайтесь, — многозначительно отозвался охотник за головами, натягивая перчатку. — Приложу все усилия. Ну, удачи!

— Удачной охоты, — в тон собеседнику отозвался Маккензи. — Встретимся у меня?

— Как только что‑то узнаю, немедленно пошлю записку вам домой, — тут же откликнулся Райт.

Отвернувшись, охотник за головами быстро зашагал направо, вдоль набережной, к остановке омнибусов, что виднелась вдалеке, у следующего перекрестка. Томас посмотрел ему вслед, покачал головой и свернул налево, к торговому представительству, где, как всегда, торчали черные крыши кэбов. Томас знал, что нужно поторопиться, если он хочет застать в Колледже Механики хоть кого‑то из преподавателей. И он собирался попасть туда как можно скорее, даже если за срочность придется заплатить кэбману вдвое. Долой скупердяйство. Да здравствует охота!

5

Колледж Механики, являвшийся частью Университета Лонбурга, располагался довольно далеко от Паркового Острова, и у Томаса было предостаточно времени для размышлений. Кэб шел ходко, подпрыгивая, порой, на выбоинах, но путешествие все равно заняло больше часа, и этого вполне хватило, чтобы Маккензи составил план действий. О, он не собирался метаться по всему Колледжу, хватая за рукав всех встречных. Нет, ученый собирался подойти к сбору информации скрупулезно, последовательно, как к изучению нового для него предмета. И к тому времени, когда кэб остановился на улице Гоуэр, около длинного решетчатого забора, обрамлявшего территорию весьма разросшегося Колледжа Механики, Томас уже знал, что он будет делать.

Расплатившись с кэбманом горстью мелочи, ученый выбрался из экипажа и решительным шагом направился к знакомым решетчатым воротам, распахнутым настежь. Навстречу ему выпорхнула группа студиозов, весьма возбужденных и растрепанных. Отчаянно жестикулируя, они обсуждали результаты какого‑то спортивного состязания, — какого именно, Томас так и не узнал, потому что не прислушивался к чужим разговорам. Он просто обогнул шумную толпу студентов и, миновав ворота, вышел на дорогу, ведущую к центральному зданию Колледжа Механики.