Проклятие Оркнейского Левиафана - [27]

Откинувшись к стене, Томас постарался принять невозмутимый вид, и даже демонстративно взглянул на часы, вынутые из жилетного кармана. Он попытался сделать вид, что отчаянно скучает, поджидая своего воображаемого знакомого. А сам, тем временем, решил, что не сведет глаз с подозрительного типа, решившего проследить за домом профессора Макгрегора.

8

Постояв у стены пару минут, Томас сообразил, что его персона привлекает ненужное внимание. Такому пониманию немало способствовали несколько любопытных взглядов, брошенных на ученого бегущими по своим делам вестовыми мальчишками, вечно глазеющими на все, что могло их хоть как‑то отвлечь от дневной рутины.

Смутившись, Томас развернулся и медленно прошел прочь от дома Макгрегоров, очень надеясь, что его спаситель останется на месте. Молодой ученый заметил, что у соседнего дома, что был ближе к мосту, первый этаж был отведен по лавки и именно туда он и направился. Ему несказанно повезло — вход в ближайшую лавку был сделан прямо с улицы, что позволило хозяину вместо внешней стены сделать большую стеклянную витрину с полосатым матерчатым козырьком, потемневшим от угольной пыли и смога.

Остановившись у витрины, скрывавшей за собой деревянные стеллажи, Томас бросил косой взгляд назад, убедился, что его спаситель на месте, и сделал вид, что внимательно изучает витрину. Стекло, что скрывало ее, не было однородным — за большие стекла взимался и большой налог, потому владелец лавки счел уместным сделать решетчатую раму с десятком мелких стекол. Посмотреть там было на что — в лавке, как оказалось, продавались товары из южных колоний. На деревянных полочках содержались плотно запечатанные склянки с бангалорской курительной смесью, цветные жестяные коробочки с различными видами чая, встречались и причудливо раскрашенные сундучки с лекарственными травами, помогавшими, если судить по биркам, от всех недомоганий разом.

Изучая экспозицию лавки, скрытую за решетчатой рамой, Томас не забывал поглядывать в сторону своего спасителя, что неспешно прогуливался вдоль дома Макгрегоров. На этот раз ему представился случай хорошенько рассмотреть своего случайного знакомого при свете дня, чем ученый и не преминул воспользоваться.

Молодой человек, спасший его прошлой ночью, ростом был на полголовы выше Томаса и заметно шире в плечах. Он был укутан в широкий плащ–крылатку без рукавов, но даже его просторные контуры не скрывали спортивного сложения владельца. Из‑под плаща виднелись узкие серые бриджи, натянутые поверх странноватой обуви, напомнившей Томасу кавалерийские сапоги. Настоящий джентльмен для дневной прогулки по городу надел бы оксфордские лаковые ботинки, и странные сапоги тут же приковали внимание Маккензи. Это, конечно, было чудовищно, но не преступно. Да и весь облик этого человека как‑то не вязался с мыслями о криминальном мире Лонбурга. Новый знакомый Томаса и фигурой и одеждой напоминал профессионального путешественника, исследователя, искателя приключений. Маккензи мог легко представить этого типа со слоновьим ружьем в руках, пробирающимся сквозь заросли восточной Африки, или марширующим с пехотной винтовкой по пыльным дорогам северного Бангалора.

Голову незнакомца прикрывал черный котелок, один из тех, что были весьма популярны у Лонбургских адвокатов и биржевых маклеров. Он не слишком подходил к плащу–крылатке, и Томас окончательно убедился, что у его знакомого отсутствует всякий вкус. Порой, когда незнакомец поворачивался, Маккензи мог видеть его лицо. Узкое, худое, немного вытянутое, оно было чисто выбрито. Лишь у самых ушей оставались небольшие полоски бакенбард, доходящих до мочки ушей. В этом лице ученому чудились некие хищные черты, скрытая злость и затаенная агрессия, что, конечно, должно было, несомненно, привести когда‑нибудь к повышенному артериальному давлению, а то и разлитию желчи.

Удовлетворившись осмотром, Томас вернулся к изучению ассортимента лавки. Подметив столько интересных деталей, он, тем не менее, оставался в недоумении, ни на йоту не приблизившись к разгадке тайны незнакомца. Он не походил ни на шпика–полисмена, ни на преступника. И уж меньше всего он походил на праздного зеваку, случайно вовлеченного в водоворот событий вокруг дома Макгрегоров. Больше всего незнакомец походил на завзятого охотника, частого посетителя колоний, но что такому делать посреди Лонбурга? Ему бы сейчас охотится на тигров в Бангалоре или раздвигать границы африканских владений Оркнеи.

За стеклом, внутри лавки, мелькнула фигура приказчика, и Томас покачал головой. Пожалуй, он слишком долго стоит на одном месте и опять начинает привлекать внимание. Пора было перебираться к соседней лавке, или вовсе перейти на другую сторону улицы. Маккензи осторожно осмотрелся, но так и не смог решить, куда ему пойти. Витрин рядом больше не было, на другой стороне улицы, ведущей к мосту, и вовсе магазинов нет. А поток прохожих потихоньку мелеет, кажется, все кто хотели покинуть Парковый Остров, уже его покинули. Лишь у самого моста десяток рабочих в грязных черных куртках обречено ковыряют булыжники старой уличной кладки. Судя по канаве, тянувшейся за ними по набережной — кладут телеграфный провод, призванный соединить Парковый Остров с остальным городом.