Проклятие Оркнейского Левиафана - [12]

Всю дорогу до дома Макгрегоров они молчали. В кэбе было холодно и сыро, да и тряска не располагала к разговорам. Когда же они добрались до кухни, дело взяла в свои руки миссис Роше — без долгих разговоров она усадила мужчин пить горячий чай, а сама так и осталась хлопотать у плиты. И сейчас, в сотый раз смахивая несуществующую пыль с полок, и без особой нужды переставляя с места на место пустые чашки, она бросала тревожные взгляды на управляющего.

— Полагаю, я должен дать некоторые пояснения, сэр, — наконец произнес Батлер, поднимая взгляд выцветших глаз на гостя. — Прошу простить мне некоторое неподобающее волнение, проявленное мной на кладбище.

— Ничего страшного, Роджер, — мягко ответил Томас, — в этот тяжелый день мы все испытываем волнение.

— Мы очень благодарны вам, сэр Томас, за вашу помощь, — продолжал управляющий, не отводя взгляда от гостя. — Но больше всего благодарны за ваше внимание, что вы оказываете этому дому. Увы, как видите, мало кто в сей скорбный день вспомнил о существовании дома Макгрегоров.

— Уверен, что в этом виновата лишь внезапность произошедшего, — заметил Маккензи. — Я и сам узнал о похоронах совершенно случайно.

— Пусть так, — признал Батлер, устремив укоризненный взгляд на часы, словно они были виноваты в стремительном течении времени. — Но все же, ваше внимание очень. Я расскажу вам, все что знаю. Поймите меня правильно, сэр. Я не жалуюсь. Просто уверен, что это должен кто‑то знать.

— Конечно, конечно, — подхватил Маккензи, подавшись вперед так, что коснулся заложенной за ворот салфеткой края стола. — Я весь во внимании. Как я понимаю, вы заметили некоторые странности. Что же произошло?

— Вчера, около одиннадцати вечера, — сухим, надтреснутым голосом произнес управляющий. — Мы как всегда собирались подавать ночной чай профессору. Я постучал в дверь его рабочего кабинета, но сэр Себастьян не ответил. Я постучал еще раз, а потом, с удивлением, обнаружил, что дверь заперта изнутри.

Управляющий прикрыл глаза, его плечи поникли, словно он заново переживал события вчерашнего дня. Томас, весь обратившийся в слух, с трудом поборол желание поторопить Батлера. Вместо этого он поднял свою чашку и сделал добрый глоток горячего чая.

— Миссис Роше поднялась к дверям, — медленно продолжил Роджер, не открывая глаз. — И напомнила, что у меня, как у управляющего, хранятся ключи от всех помещений дома. Я спустился за ключами, выбрал нужный и вернулся к запертым дверям. Замок открылся легко. Когда мы вошли в кабинет, то увидели, что профессор сидит в своем кресле, за столом, около окна. Он сидел к нам спиной, сначала я даже не понял…

Глаза управляющего широко открылись, и судорога свела его лицо. Тонкие, старческие губы сжались в бесцветную полоску, на скулах заходили желваки. Медленно выдохнув, Батлер поднял свою чашку и сделал большой глоток. Потом осторожно вернул ее на блюдце, и, словно ничего и не произошло, продолжил:

— Профессор Макгрегор сидел в своем кресле, запрокинув голову и устремив взгляд к потолку. Я знал, что здоровье сэра Себастьяна оставляет желать лучшего, и потому сразу проверил пульс, опасаясь, что его разбил паралич от лопнувшей в голове жилы. Увы. Пульса не было. Сэр Себастьян был мертв.

Управляющий, не в силах справиться с эмоциями, вновь приник к чашке с чаем. Томас, зачарованный сухим рассказом бросил взгляд на экономку. Та стояла у плиты, прижав руки к груди, пачкая сажей белоснежный передник. По ее лицу текли слезы, оставляя мокрые следы на сухих старческих щеках. Заметив взгляд гостя, миссис Роше тут же отвернулась, сделав вид, что протирает пыль с резных дверок кухонного комода. Томас устремил виноватый взгляд на управляющего, но тот, казалось, ничего и не заметил.

— Сэр Себастьян был мертв, — хрипло продолжил он. — Поборов первую вспышку чувств, я подумал о том, что нужно срочно вызвать врача, мистера Снорри, что всегда лечил профессора. Необходимо было сделать все по правилам. Но потом, я вдруг заметил одну странность.

Батлер, словно набираясь храбрости, одним глотком прикончил чашку чая — будто стакан виски — и Томас вновь подался вперед, бесцеремонно залезая локтями на стол.

— Левая рука профессора была вся в крови, — выдохнул управляющий. — Большой порез на запястье и мелкие порезы на пальцах. Рукав его халата насквозь промок от крови, и я запачкал в ней свои руки. И вот тогда… Тогда я решил, что пора вызвать полицию.

Томас откинулся обратно на резную спинку стула, стараясь скрыть разочарование. Порезы! Он ожидал услышать минимум о кривом бангалорском кинжале в груди несчастного профессора, а тут какие‑то порезы.

— Подождите, — спохватился Томас. — Так от чего, вы говорите, скончался профессор?

Батлер, уставившийся на опустевшую чашку, словно не слыша вопроса гостя, продолжил рассказ.

— Я перешел через мост и обратился к полисмену, что всегда дежурит на углу Персиковой и Таун. Он свистком подозвал своего напарника с соседнего поста, и отправил его в участок. А сам пошел со мной. На улице мы встретили бродяжку и я отправил его к доктору Снорри с печальным известием, так что нам пришлось задержаться. Кроме того, хожу я медленно, да и волнения этой ночи меня заметно подкосили. Прямо у дома нас обогнала полицейская коляска из участка. Прямо удивительно, как нынче быстро работает полиция. К тому времени как я вошел в дом, в нем были уже трое полицейских и сержант, дежуривший в ту ночь в участке.