Если бы ей сказали, что такое возможно, она ни за что бы не поверила. Но она это делает. Маша перенесла тяжесть тела на руку и легко встала со шпагата.
Обалдеть!
Теперь понятно, почему не надо сориться с Виолой. Подарки, которые она выдает, действительно круты.
А еще понятно, почему нужно пахать, чтобы сохранить такую форму. Маша еще раз подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Она себя нравилась: огненно-рыжие волосы и чертики в глазах. Невозможно быть занудой, если во всем теле ощущаешь такую жажду жизни, такую жажду движения. Ну и кто там что говорил, что сознание определяет бытие?
Вот оно бытие — определяет все!
Легкой походкой она летела по коридору, радуясь каждому шагу, каждому движению, каждому повороту головы. Она была совершенна!
И вдруг все изменилось. Чья-то тяжелая рука легла ей на плечо.
Рывок — и она уже прижата к стене. А над ней нависает тот самый брюнет, что советовал Морису от нее избавиться…
— Ты что?..
— Я знал, что от тебя будут только неприятности, — его красивое лицо искажено злостью, и уже не выглядит таким красивым. — Так вот послушай, золотая наша. Очень не советую тебе усердствовать в учебе, особенно в том, что касается магии.
Танцульками занимайся — хоть сто порций, но если увижу, что ты… — договорить он не успел.
Словно вихрь налетел откуда-то со стороны и оттолкнул его от Маши.
— Совсем с ума сошел, отставь девчонку!
Это не вихрь. Это Морис — тот самый парень, что приволок ее сюда.
— А я и не пристаю, — зло огрызнулся тот, — я предупреждаю. Или ты альтруистом резко заделался? Так вот напомню тебе, что вакансий всего три и претендентов на них тоже три. Но если ты готов уступить свое место ей, то пожалуйста, а я не готов. Не для того я торчу в этой дыре, чтобы ничего за это не получить!
— Не ты один торчишь тут не для того… Но борьба должна быть честной.
Чернявый взвился:
— Ты что, совсем с катушек съехал? Не будет честной борьбы! Ты слышал, у нее золото. Золото! Если она захочет, она всех нас уделает одной левой.
Да что он привязался к этому золоту?
Морис невозмутимо ответил:
— Она хочет только вернуться домой, оставь ее в покое.
— А я хочу, чтобы и через год она хотела того же самого, — зло бросил брюнет.
Он сделал шаг в сторону Маши. Девушка в ужасе зажмурилась и вжалась в стену.
Но Морис тоже сделал шаг вперед и заслонил ее собой.
— Ну-ну, — хмыкнул ее обидчик, — рыцарь значит! Сделай себе костюм с доспехами. Он тебе пригодится, когда до пенсии плясать будешь.
Он последний раз зло глянул на Машу и ушел.
— Ты в порядке, Джессика? — спросил Морис.
Джессика…. Так бы и стукнула защитничка.
— Не очень вообще-то. Теперь ко мне все так здесь будут относиться? Что еще за золото?
— Золотое свечение… Это очень высокий уровень магических способностей, — стал объяснять парень, — бывает очень редко.
Будь у меня золото, — он улыбнулся, — не я бы пытался поступить в вуз, а вузы бы за меня дрались.
— А что способности даются раз и навсегда?
— Нет, конечно, их развить можно. Можно профукать, если не развивать. Как с любыми человеческими способностями. Здесь их измеряют в начале года и в конце, чтобы видеть динамику. Но так, чтобы сразу золото!.. Это редкость.
— Так что все здесь будут меня ненавидеть, — сделала неутешительный вывод Маша.
— Не все. На самом деле большинству все равно. Они здесь так, пережидают… Но, конечно, есть кое-кто, кому совсем не все равно.
— Ты, например… — усмехнулась Маша. Со слов брюнета выходило, что Морису очень не все равно. И лишние соперники не нужны.
— От меня неприятностей можешь не ждать. Вакансию получит достойнейший, если это будешь ты, так тому и быть.
— А от него ждать?
— И от него не ждать. Понимаю, тебе трудно в это поверить, но он нормальный парень. Просто эта вакансия для него очень важна. Вот он и боится, что ты… Хотя это его не оправдывает.
— Не нужна мне эта ваша вакансия, я домой хочу.
— Тогда тем более говорить не о чем.
За этой беседой Маша не заметила, как они дошли до общежития. Зато очень хорошо заметила любопытные взгляды из окон.
И подумала, что теперь она точно для всех девушка Мориса, и избавиться от этого звания уже не получится.
Они остановились у двери. Нужно было что-то сказать. Например, поблагодарить за помощь. Если бы не Морис, никто не знает, чем бы закончилась ее милая беседа с агрессивным брюнетом.
Но она сказала что-то другое:
— Три вакансии. Три претендента. Ты, он. А кто третий?
— Третья, — поправил ее Морис. — Мадлена. И вот ее тебе действительно стоит опасаться.
