Проклятие – миньон! - [27]

– Надеюсь, за эти дни ты ничего не напортачишь, горбун.

Дверь распахнулась, выпустив двоих оборванцев. Я вжалась в стену.

– Выгребные ямы, печь, торфяная печь, мусорная печь…

– Если пойдет дождь, поглядывай в верхние бочки, чтоб никакой сор не попал в водопровод.

– Я все понял, господин мой, не извольте беспокоиться, я за всем прослежу.

В их речи было еще изрядно грязных простонародных словечек, которые я пропускала, сосредоточившись на слове «вода». Дождевые бочки на крыше? Может, там я смогу…

Оборванцы еще поболтали, из их беседы следовало, что один из них – дворцовый служка, а второй – его заместитель, остающийся на хозяйстве в одиночестве. Судя по состоянию их одежды – работа простой не была.

Наконец они попрощались, горбун топтался на пороге, пока его начальство забрасывало на спину заплечный мешок, затем, проводив уходящего взглядом, скрылся за дверью. Я отлипла от стены. Руки дрожали и не желали хвататься за острый край желоба. Чертыхнувшись, я расстегнула под одеждой пояс и, испытав моментально облегчение, спрятала его в кармане камзола. Одежда стала маловата в груди и бедрах, но широковата на талии, но это было наименьшей проблемой. Басти когда-то неплохо лазила по деревьям, поэтому сейчас я представила себе, что осторожно взбираюсь к верхушке птичьей вишни, чтоб собрать ягод к ужину. Воображаемое дерево превосходило в высоту шерезские садовые растения раза в два, но я справилась. Перевалившись через бортик крыши, отдышалась и посмотрела по сторонам. Жемчужный серпик Алистер давал достаточно света, Нобу тоже была там, в небе, но света, по понятным причинам, не изливала. Плоская крыша, огромные бочки с медными поясами и переплетение жестяных труб, отходящих от них под самыми нелепыми углами. Это не крыша, а какой-то адский лабиринт! Я обошла его от края до края, не найдя не только проточной воды, но и вообще воды. При попытке прикоснуться к одной из бочек я обожгла руку. Направление ветра изменилось, в мою сторону принесло клуб дыма, который испускала каменная труба, которую я обогнула. Видимо, внизу поддерживают огонь, нагревая эти бочки и воду в них, затем горячая вода отправляется в купальни. Нужно выбрать одну из труб и идти по ней, как вдоль реки. Сразу за дымоходом деревянно скрипнуло и исторгло к небесам веер красноватых потусторонних лучей. На крышу выбрался горбун. Из-за этого света и вони и от того, что горбун не отличался миловидностью (честно говоря, он был попросту страшен), аллегория с адом приобрела для меня пугающее овеществление. Я заметалась, попыталась забиться в какую-то щель и ухнула с крыши, успев в последний момент обнять предплечьями горячую медную трубу. Камзол защитил от ожогов, но не от жара, с меня семь потов сошло, пока я, перебирая руками и ногами, доползла наконец до другого здания. Труба исчезла в стене, я толкнула витражный экран окошка, перегнулась через подоконник. Пролезть туда могла разве что кошка, ну или девушка, которой нечего было терять. Мне терять было уже нечего. Горбун в спину не кричал, и то – слава Спящему. Но окно я все-таки закрыла, оказавшись в небольшой купальне. Или это клозет? Неважно. С этой стороны трубу украшал кованый бантик вентиля, который я повернула, выпустив струйку горячей воды. Итак: у меня есть вода, проточная, заметьте, и женская ипостась, только и осталось – избавиться от хозяина этого милейшего помещения. Уболтать, отключить, отравить, я сейчас была готова почти на все. А вдруг хозяина сейчас нет? Вдруг здесь живет тот самый начальник горбуна, который отправился куда-то из замка? Нет, невозможно. Здесь явно обитает кто-то важный в дворцовой иерархии. А может, мне вообще не стоит отсюда выходить? Забаррикадирую дверь, а наутро выйду тем же путем по трубе?

Я обдумала эту мысль, представив под конец, как меня выбивают из укреплений при помощи отряда замковой стражи, и, вздохнув, была не была, вышла из купальни.

«Ты – самый удачливый дворянчик во всех пяти королевствах, граф Шерези!»

Примерно это, я уверена, сказал бы мне канцлер Этельбор, будь сейчас передо мною он, а не его изображение.

А я бы ответила: «Так точно, милорд!»

Заслышав шаги в коридоре, я пронеслась через комнату и опустила засов, дверь дрогнула, в замке звякнул ключ.

– Тысяча фаханов! – раздраженно сказал Мармадюк и пнул деревяшку.

Сейчас он позовет стражу и меня раскроют. Я тихонько поскребла дверь:

– Это я, мой лорд, Цветочек Шерези!

Я говорила громким шепотом.

– Что у тебя с голосом? – спокойно спросил шут.

– Простуда. – Я кашлянула.

– И в мои комнаты ты пускать меня не намерен?

– Нет, мой лорд, – сказала я после паузы. – Я предложу вам сделку.

– Ты там один?

Судя по тому, как немного переместился источник звука, его шутейшество наклонился к замочной скважине, я сделала то же и посмотрела в черный блестящий глаз Мармадюка.

– Это неважно!

Глаз исчез, но разгибаться я не спешила.

– И почему ты уверен, что твоя сделка будет мне интересна, лопушок?

Я не была уверена, но мне было больше нечего ему предложить.

– Вы получите мое прощение, мой лорд, – это был самый торжественный шепот из всех возможных. – Если позволите мне провести здесь сегодняшнюю ночь, я забуду о том, что вы пытались меня отравить. И, лорд Мармадюк, граф Шерези будет верен вам до самой смерти, верен так же, как он верен своей королеве!