Проклятие – миньон! - [14]

Я ринулась в гардеробную, отложила стрелу на призеркальную полочку и достала звезду, ограненный пятиконечный кристаллик в изящной серебристой оплетке. Работа ювелира была достойной, более чем достойной. В проволочное ушко над одним из лучей звезды было вдето нечто вроде колечка. Видимо, туда следовало пропустить кованую цепочку или нарядную ленту.

Я приложила кристалл к груди, на лиловом камзоле адамантовая звезда попросту терялась. Современная мода, предписывающая мужчинам украшать свои одежды, сыграла с нею злую шутку. Лучше всего адамант смотрелся у волос, у моих черно-пурпурных локонов, цветом которых я и моя матушка немало гордились.

Я поднесла награду к самым глазам. Колечко оказалось разъемным, достаточно было поддеть его ногтем, чтоб серебряное звено расщелкнулось.

– В Дювали обучают мужчин обращению с иглой? – спросила я почтительно дожидающегося ван Сола.

– Простите?

Мужчины! Ардерские тугодумы! Я сокрушенно вздохнула. Мои швейные принадлежности лежали здесь же, на полочке в гардеробной, на них я и указала:

– Дэни ван Сол, лорд Дювали, будьте любезны достать из этого свертка самую тонкую и длинную иглу, затем прокалить ее острие над огнем свечи, которую следует предварительно зажечь… Я не слишком быстро говорю, вы успеваете за ходом моей мысли?

Видимо, в наших отношениях с пажом что-то безвозвратно изменилось, он первым обратился сегодня ко мне на «вы», я решила последовать его примеру.

Дэни кивнул:

– Граф желает, чтоб я шил?

Я закатила глаза под лоб и опять вздохнула:

– Граф желает, чтоб вы прокололи ему мочку уха. Потому самостоятельно граф этого сделать не может, руки его дрожат вследствие болезни, и он опасается, что не получится приложить достаточно усилий.

– А над огнем держать зачем? – Ван Сол уже зажигал свечу.

Я пожала плечами. Моя фея, дарующая имена Илоретта, всегда настаивала, что это очень важно – предать сталь очистительному огню, прежде чем втыкать ее в живого человека.

– Если огня рядом не окажется, дщерь моя, – говорила она, сверкая алыми, похожими на огонь глазами, – воспользуйся магией хмельной воды, но тогда смочи в ней не только иглу или нож, но и края раны. Если бы графский лекарь, латавший потроха твоего батюшки после той памятной охоты, когда его распорол дикий вепрь, последовал моим наставлениям, нам не пришлось бы расставаться с графом так рано. А тебе не пришлось бы изображать из себя наследника и мужчину. И вообще, многое могло бы сложиться совсем по-другому.

Об этом я пажу, разумеется, не поведала, ограничившись общим наставлением.

Руки ван Сола дрожали посильнее моих, когда он поднес иглу.

– Подождите, так дело не пойдет.

Я подвинула к зеркалу табурет, села на него, стянула волосы в плотный хвост, чтоб ни один волосок не выбивался наружу.

– Не бойтесь, крови не будет.

Я хотела уточнить, что не будет, если он не промахнется, но решила не пугать мальчишку еще больше.

Дэни склонился надо мной, я зажмурилась. Боль была резкой, но быстро закончилась, ван Сол вытащил иглу, приложил к горящему уху смоченный вином носовой платок.

Я покряхтела, подышала открытым ртом, затем, рассудив, что дело сделано, а ходить просто с дырявым ухом мужчины и дворянина, скорее всего, недостойно, вдела в свежую ранку колечко адамантовой звезды.

Идеально! Мочка, конечно, слегка распухла, но через пару дней вернет себе исходный размер и цвет, особенно если мне удастся избежать нагноения. Не забыть бы вечером обработать ранку хмельной водой да покрепче, не дювалийским молодым вином, а например огненным доремарским эликсиром, после глотка которого меняются в лице и задерживают дыхание даже опытные ветераны.

В зеркале я встретила взгляд пажа, восхищенно-завистливый, но скорее добродушный, чем злой. Дэни кривовато улыбнулся, живо напомнив мне другого дювалийского лорда, о существовании которого мне хотелось бы уже забыть, и распустил завязку в моих волосах, локоны рассыпались, обрамляя мое бледное лицо, оттеняя адамантовую королевскую звезду в мочке левого уха.

– Если вас выгонят со службы, лорд Дювали, – добродушно подначила я мальчишку, – вы вполне сможете зарабатывать себе на жизнь прокалыванием ушей всем желающим.

– Боюсь, граф, в таком случае я умру с голода, в Ардере не найдется много желающих подвергнуть свое тело подобному надругательству как среди мужчин, так и среди женщин.

– Ах, мой юный друг, – проговорила я с видом донельзя умудренным, – поверьте Бастиану Мартере графу Шерези, миньону ее величества, что очень скоро во всех цирюльнях и банях Ардеры процедура прокалывания ушей станет самой модной и востребованной.

Так я стала миньоном. Без многоступенчатых испытаний и экзаменов, без честной борьбы, просто оказавшись в нужное время в нужном месте. Наверное поэтому особого удовольствия в этот момент я не испытывала.

– Я провожу вас ваши покои, граф, – сказал Дэни.

– Проводи меня в королевский госпиталий, – сказала я, – покои подождут, я должен навестить Патрика лорда Уолеса, моего лучшего друга.

Лорд Мармадюк вбежал в свои покои, привычно спугнув своим появлением стайку фрейлин.

– Что опять стряслось? – Ее величество отвела взгляд от портрета Этельбора и поднялась из кресла, установленного напротив этого самого портрета.