От предложенной перспективы Кейн содрогнулся, но тут ему на глаза попалась Оттилия, и наш шалевийский барон весь преобразился – распрямился, глаза заблестели, а на губах заиграла счастливая улыбка. Оттилия подбежала к нему, и он крепко ее обнял. Не знаю, заметили ли что-нибудь остальные, а мне теперь было очевидно, что эти двое до сих пор друг к другу неровно дышат.
Подошедший дворецкий сообщил, что ужин будет подан через полчаса. Кейн извинился и выразил желание привести себя в приличный вид, чтобы за ужином быть похожим «на человека, а не на запыленного зомби». Оттилия увела его показывать комнату, а мы с ребятами остались внизу.
Через полчаса нас и впрямь позвали к столу. Вечер выдался очень теплым. Несмотря на то что к тому моменту уже стемнело, мы с Оттилией даже не стали накидывать шали. Стол накрыли на открытой террасе, где горели светильники, разгонявшие вечерний мрак, а я поставила вокруг защитное поле, не пропускавшее комаров. Родственников Оттилии в поместье сейчас не было, и мы ужинали всемером. За едой в основном обсуждали то, что происходило с нами в течение года, но не касались никаких серьезных тем, рассказывали веселые истории, случившиеся за это время. Потом, когда чувство голода сменилось приятной сытостью, мы расслабленно продолжали сидеть вокруг стола, потягивая белое эльфийское вино. Подобного умиротворения я не испытывала давно. Наконец-то я рядом с друзьями, с самыми близкими мне людьми, которых мне так не хватало!
Да, проблем у нас навалом, и самая серьезная из них – это воскресший Арлион Этари, у которого могут быть какие угодно планы. Остается еще Раннулф, у него есть зуб на нашу компанию, да и поездка в Селендрию тоже может оказаться непредсказуемой, поскольку я не представляю, что от меня нужно Натаниэлю Каэйри. Вдобавок я еще не решила, стоит ли рассказывать кому-то о том, что я видела в своих снах – я имею в виду Арлиона и Исабелу. И еще не надо забывать про Адриана Вереантерского. Он может оказаться для меня хуже темноэльфийского архимага, Раннулфа и Танатоса, вместе взятых, да и чувства, которые я испытываю к нему, не могут привести ни к чему хорошему. На мне до сих пор висит долг богине смерти, которая никак не давала о себе знать и о чьих планах остается только догадываться.
Но пока есть мы семеро, теплый летний вечер, стрекотание цикад в траве, запах цветов, доносящийся из сада. Замок, освещенный огнями, бокал вина в руке, первые звезды, зажегшиеся на небе, тихий неторопливый разговор. Шелестящая на ветру листва деревьев, удивительное спокойствие и гармония с целым миром.
Все хорошо. Ради всего этого я и буду сражаться дальше.
