Проклятие дня - [48]

– Отлично. Значит, легенды врали. – Довольно улыбается он. – Первое время я переживал, что придется спать в зверином обличье: моя кровать такое вряд ли, знаешь ли, выдержит. Но – о, чудо – ночью со мной этого не происходит. Осталось дождаться осени и удостовериться, что я не впадаю в спячку, а то будет невесело проспать все веселье – нечисть-то зимой не спит!

– Хорошо, что ты так все воспринимаешь.

– Да я всю жизнь мечтал превращаться в какую-нибудь зверюшку! – Шутит Бьорн. – Минусов-то практически никаких. Только страшная боль, невозможность контролировать агрессию, да одежда разлетается на клочки, и приходится гонять голым – сплошные плюсы!

Я начинаю хохотать, не могу остановиться.

– Рад, что тебе весело. – Замечает он.

– Прости. – Всхлипываю я, пытаясь успокоиться. – За это ты точно должен был меня съесть.

– Точно.

– Однозначно!

Бьорн замедляет шаг.

– Я и сам не знаю, кто я теперь. – Говорит он, опуская взгляд. – Раньше я жил, зная, что мне нельзя заводить отношения, потому что моя будущая супруга умрет, подарив мне дитя. Теперь все намного сложнее. Неизвестно, смогу ли я дать потомство, и каким оно будет. Я был последним из дхампири, Нея. Последним, кто мог и должен был продолжить наш род. А теперь…

– Мы уже пришли. – Указываю я на домик, спрятанный в низине меж деревьев. – Идем, напою тебя мятным чаем.

Глава 31

Бьорн не врал, аппетит у него действительно медвежий. В ход пошли все запасы, которыми снабдила меня Роза, и даже неказистые лепешки, которые я испекла сама.

– Старуха Гили против того, чтобы я брал ее фартук. – Замечает он, уминая нехитрый ужин. – Поэтому останусь в этой простыни.

– Откуда ты знаешь? – Ловлю его взгляд, направленный в угол помещения. – Она что, сейчас здесь? Ты видишь ее?

– Да. – С серьезным видом говорит парень. – Она ругается, что ты пила из ее чашки. Что? – Морщится он. – А, да, конечно. – Кивает кому-то невидимому. – Она просит тебя поставить корзинку на почетное место на верхнюю полку.

– Что?

– А еще она не такая уж старуха. Милая женщина в платке и с седыми волосами. Мне в последнее время почему-то очень нравятся седоволосые. Побочный эффект мутации?

– Прекрати! – Толкаю его в плечо и усаживаюсь на кровать. Больше-то стульев нет. – Я так и знала, что ты все врешь! Никого здесь нет!

А сама бросаю косой взгляд в угол.

– Она заигрывает со мной. – Как бы между прочим, добавляет Бьорн.

Теперь я в возмущении уставляюсь на то место, где должен быть дух этой самой бабки.

– Говорит, что не против того, чтобы я заворачивался в ее простыню. Ну, точно. Строит глазки! – Он заворачивает мясо в лепешку, откусывает и запивает чаем. – Фто? – Кашляет, прожевывает и продолжает: – Нет уж, бабуся, мои, как вы выразились, «булочки» не для вас!

– Перестань! – Я больше не могу сдерживаться.

Швыряю в него вышитую подушку и разражаюсь смехом.

– Какая наглая бабка! – Возмущается он. – Как вам не стыдно? Да я вам во внуки гожусь!

– Все, перестань! – В него летит вторая подушка. – Бьорн!

Он отставляет кружку и долго смотрит на меня.

– Люблю, когда ты произносишь мое имя.

У меня пересыхает в горле.

– Люблю, когда ты шутишь. – Моя улыбка выходит горькой. Я прочищаю горло. Не представляю, как можно выглядеть таким брутальным и таким милым, будучи обернутым простыней. Нужно срочно переводить тему с этих опасных рельс на что-то другое. – Как там вообще? В городе?

– Девушек никто не убивает. – Его голос звучит приглушенно.

– Но Ингрид жива, да?

– Угу. – Он кивает.

– Она снилась мне, поэтому я поняла.

– Дядя ранил ее, но ей удалось сбежать.

– Если бы я только знала… – Закрываю лицо руками.

Слышу, как Бьорн встает и садится рядом со мной.

– Ты даже не догадывалась?

– Никогда. – Убираю ладони от лица. – Тетя всегда была такой… – у меня не получается сразу подобрать слова, – светлой, доброй, веселой, ласковой. Она же натуропат. Я связывала все ее увлечения травами, настоями и сборами с целительством. У нее была лечебная травка на любой случай жизни. Я… я не знала, что она колдует. Не знала, что она… не человек!

– Хульдра. – Произносит Бьорн. – Лесовица, дитя природы. Злобное и коварное создание. Их осталось не так уж много.

– Но как же я не заметила? – Взрываюсь я.

– Звонкий голос, завлекающий смех, природное обаяние, магнетизм. Это ведь все про таких, как она. – Он кладет руку мне на плечо. – В старые времена хульдры заманивали мужчин в лес своим пением. Подобно сиренам они околдовывали их, повелевали ими, подчиняли и удерживали своей природной магией. А позже – нашли способ жить среди людей.

– Как она меняла свою внешность? Почему я никогда не видела ее… – всплескиваю руками, – такой?

– Когда в лесах стали появляться части человеческих тел, развешенные на деревьях, отец предположил, что это может быть хульдра. Вырезая и высушивая человеческие органы, они создают снадобья и порошки, которые помогают им сохранять человеческий вид. Вот только хульдру в наших краях в последний раз видели около девятнадцати лет назад – правда, так и не смогли одолеть. Эти твари очень быстрые и ловкие. А еще агрессивные.

Я вдруг выпрямляюсь.

– Ингрид говорила, что Хельвины убили ее мать – как раз до моего рождения.