Проклятие дня - [28]

И Хельвин отлетает к стене, хватаясь за разодранную щеку.

Хвостатый зверь угрожающе скалится и рычит.

Но парень тут же поднимается и вновь кидается в бой. Он бьет Ингрид по мохнатой груди, а затем тут же с другой стороны – в челюсть. Хульдра, издевательски ухая, уходит в сторону, переворачивается и вновь кидается на него. Я вижу, как Сара тормошит Ульрика, и понимаю, что помочь Бьорну некому. Лихорадочно соображаю, что бы сделать, а затем бросаюсь в гостиную, хватаю стул и возвращаюсь.

От удара головой Хельвина подбрасывает вверх. Едва он падает вниз, как хульдра, угрожающе лязгая зубами, запрыгивает на него. Издав душераздирающий крик, она рвет когтями его грудь и шею. В этот же момент я обрушиваю стул на ее голову.

Нескольких секунд, пока Ингрид приходит в себя, тряся головой и хвостом, Бьорну хватает, чтобы очухаться. Он хватает ее обеими руками за шею и яростно сжимает. Задыхаясь, хульдра царапает тыльные стороны его ладоней, а затем дотягивается до единственного, что находится на расстоянии вытянутых рук – до груди противника.

Вдруг слышится хруст ломающихся ребер, и… хватка Бьорна тут же слабнет.

– Боже… – выдыхаю я, видя, как пальцы Ингрид тонут в грудной клетке дхампири и вгрызаются в сердце. – Не-е-ет!

Я бросаюсь на нее с голыми руками.

– Отпусти его, отпусти! – Визжу, пытаясь стащить ее с него.

И она отпускает. А затем сбрасывает меня со своей спины коротким ударом и издает истошный крик.

– Сюда! Сюда! – Кричит Ульрик кому-то.

Хульдра не успевает отдышаться. Мы все слышим приближающиеся с улицы шаги. Прошипев что-то, она срывается с места и уносится вверх по ступеням, ведущим на второй этаж.

– Оно там! – Указывает Сара, появившимся в дверном проеме братьям Хельвин. – Убежало наверх!

Значит, Бьорн все-таки успел позвонить отцу или нашел дядю. Асвальд Хельвин, вооружившись табельным оружием, бросается на второй этаж, а Асмунд, метнув в нас короткий взгляд, разворачивается и убегает на улицу, чтобы обойти дом и встретить беглянку там.

– Тебе больно? – Склоняется Сара над Ульриком.

Они оба мокрые после дождя, и на их одежде множатся кровавые разводы. Я же падаю на колени перед Бьорном.

– Эй… – трогаю его лицо, глажу щеки.

Никакой реакции.

В его груди зияет дыра. В гуще крови не видно сердца, но оно там. И оно не бьется. Осознание этого бьет под дых. Я начинаю задыхаться, а в ушах звенит.

– Он дышит? – Подползает ко мне Сара.

Со второго этажа доносится выстрел и звук разбитого стекла. Что-то гулко ударяется о землю снаружи дома.

– Не… не знаю… – Мне начинает казаться, что земля остановилась, а затем начала вращение в другую сторону. – Бьорн! Бьорн!

Я тормошу его за плечи и мысленно умоляю посмотреть мне в глаза. Но его веки закрыты, а лицо с глубокими порезами на щеке выглядит безмятежным. Он словно спит, укрыв плечи покрывалом из влажных, светлых волос.

– Пульс есть? – Улле тоже рядом.

Он берет запястье друга и зажимает пальцами. Его руки дрожат. Парень хмурится. А когда в его взгляде прорывает плотину из отчаяния, у меня не получается удержаться от слез.

– Нет, нет… – Я падаю Бьорну на грудь, не боясь перепачкаться кровью. – Бьо-о-орн!

– Мне очень жаль, – тихо говорит Сара.

Глава 18

– Господи, – Ульрик прислоняется к стене и закрывает глаза.

Его колотит.

– Бьорн! – Стону я.

Будто многократное повторение имени может вернуть его к жизни.

С улицы доносятся шум и крики, повторяются выстрелы.

– Что теперь будет… – Бормочет Улле, закрывая лицо руками. – Что…

– Он проснется вампиром, и его убьют. – Отвечает Сара отстраненно. – Или разорвут на части и похоронят, чтобы он уже никогда не проснулся.

– Нет, я не могу тебя потерять. – Беспомощно всхлипываю я. – Не могу.

И начинаю снова трясти его за плечи и умолять открыть глаза. Меня охватывает неукротимый страх, пожирающий все вокруг. Я смотрю на дыру в груди того, кого люблю, и понимаю, что такое вырвать сердце почти буквально – мое остановилось в тот же момент, когда остановилось и его.

Это конец.

Несмотря на очевидное, все же наклоняюсь ниже в надежде услышать его дыхание.

Тишина.

Слезы срываются с ресниц, обжигая щеки.

– Есть выход… – Говорит подруга.

Я поднимаю взгляд, и она неуверенно поджимает губы.

– Какой?

– Ты знаешь. – Вздохнув, сообщает она.

– Какой?! – Я уцепляюсь за эти слова, словно утопающий за спасательный круг.

– Он – жизнь, несущая смерть. А ты – смерть, способная даровать жизнь. – Сара оборачивается к застывшему в изумлении Ульрику. – Принеси-ка нож.

– Что? Зачем? – Его лицо вытягивается.

– Неси, я сказала. – А едва он встает и отправляется в кухню, она поднимает на меня взгляд. – Не могу объяснить, почему мне так кажется, но я будто знаю, что это сработает, и все. Откуда-то изнутри.

– Видение? Предчувствие? Ощущение?

– Не спрашивай. – Бросает она, придвигаясь к дхампири. Оглядывает его безжизненное тело, дыру в груди, затем для верности еще раз проверяет наличие пульса – на этот раз приложив пальцы к шее. Будто кто-то способен выжить, если его сердце раздавлено когтистой звериной лапой. – Мне часто мерещится всякая чушь.

– Что ты придумала?

– Кое-что сверхъестественное и… опасное.

– Разве мы не должны знать наверняка, что оно сработает?