Проклятье музыканта - [61]

В мастерской я увидела верстак, на котором изготовлял детали для будущих гитар Пабло, шкаф, в котором он хранил заготовки, развешанные на стене инструменты для работы. Все это я осмотрела с большим интересом, слушая рассказ пожилой сеньоры о том, какие материалы использовал мастер, какие техники, кому уходили его работы. София как раз рассказывала о визите в мастерскую одного довольно известного в то время музыканта, когда я заметила стеклянную витрину на стене, за которой висели две гитары. Медленно, с бьющимся сердцем я подошла к ней и остановилась. Гитары были почти копиями той, которую мы подарили Раулю. Единственное, на них не было орнамента, который украшал нашу.

– А вот это и есть гитары Пабло! – с гордостью ответила на мой немой вопрос София. – Главная ценность нашего музея. Погляди, какие красавицы. Одна из них изготовлена в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году, другая – годом позже.

Она рассказывала о материалах, о том, для кого были изготовлены эти инструменты и как они вновь вернулись в дом мастера, а я не слышала ее, думая что оправдались мои подозрения о лжи Сальвадора. Он сказал, что в мире сохранилась одна-единственная гитара – наша. И обманул. Наверняка знал, что есть, по крайней мере, еще две, если действительно выполнял заказ для клиента. Что из этого следует? Ему нужна именно наша гитара, и никакая другая. Это раз. А два – скорей всего, клиент – тоже выдумка.

– Сеньора София, мне бы хотелось расспросить вас об одной конкретной гитаре, изготовленной Пабло в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году, – решилась я. – Материал – персидский орех и ольха. Отличает ее от этих инструментов орнамент по нижнему краю верхней деки. Вам что-нибудь известно о ней?

София посмотрела на меня долгим взглядом, а затем предложила выпить кофе за каменным столом во дворе. Я согласилась, предчувствуя, что разговор выйдет интересным.

Хозяйка высушила тряпкой небольшую лужицу, оставшуюся после дождя на плите-столешнице, затем постелила белоснежную скатерть и принесла кофейник и печенье в корзинке. Я вынесла с кухни два летних плетеных кресла, а затем помогла принести все недостающее. София налила мне полчашки черного кофе, долила молока и подвинула ко мне. В свою же чашку добавила лишь чуть-чуть кофе, почти полностью наполнив ее молоком.

– Это была последняя изготовленная им гитара, – начала хозяйка музея. – История ее довольно любопытна. В один из дней в мастерскую Пабло пришел мужчина, принес с собой дощечки и попросил сделать гитару из этого материала. Мастер работал четыре месяца, но в назначенный день заказчик не пришел. Не пришел ни на следующий день, ни через неделю. Пабло оставил гитару себе, но после его смерти ее забрал один из дальних родственников для своего сына.

– Как он умер? – спросила я, потому что София замолчала.

– Утонул.

Мне на ум пришла история с Моцартом и человеком в плаще, который заказал великому композитору «Реквием». Конечно, могло произойти что угодно: заказчик мог не забрать инструмент по любой причине.

– Я слышала историю, что изготовлял эту гитару мастер для девушки, в которую был влюблен, но которая умерла от болезни.

София отставила чашку и посмотрела на меня поверх очков с легкой улыбкой:

– Девочка, Пабло все последние годы был влюблен лишь в свою работу. Гитарам он отдавал все свое сердце, вернее, ту часть, которая не была занята любовью к его почившей супруге. Ни о каких юных девах он не грезил. По крайней мере, мне об этом ничего не известно, а я изучала биографию Пабло очень тщательно.

– Спасибо, – поблагодарила я. Вот открылась еще одна ложь Сальвадора. – Об этой пропавшей гитаре… Говорите, она стала его последней работой?

– Пабло утонул вскоре после того, как изготовил ее. Не успел получить новые заказы.

– А что вам известно о судьбе этого инструмента? Возможно, это такой же миф, как то, что Пабло сделал гитару в подарок, но я слышала, что она считалась про́клятой. Якобы приносила владельцу и его близким несчастья.

– Были такие разговоры, – поджала губы София. – Гитара не задерживалась ни у кого надолго. Иногда она пропадала, потом опять где-нибудь появлялась. Один раз вернулась в этот поселок и опять исчезла. Думаю, где-то существует и по сей день. А приписывали ей славу проклятой потому, что действительно происходили какие-то истории… Вот что случилось в нашем пуэбло в начале прошлого века. Гитара, как я уже говорила, однажды вернулась сюда. Появился в нашем пуэбло бродячий музыкант, еще довольно молодой мужчина, но слепой…

Мое сердце пропустило удар. Я даже едва не выпустила из руки чашку с остатками кофе, которую поднесла к губам. Но София, погруженная в рассказ, этого не заметила.

– Его приютил хозяин таверны «Дон Хоакин». Было тут такое известное место, которое в последнюю пару лет своего существования начало терять популярность. Так вот, хозяин таверны предложил слепому кров и еду за то, чтобы тот своей музыкой заманивал клиентов. А играл, надо сказать, слепой так, что душа плакала. Дела хозяина пошли в гору, но продолжалось это недолго: музыкант умер. Говорили, что его чуть ли не отравили. Якобы подговорили кухарку, которая кормила его ужинами. Но все это были разговоры, конечно. А сама таверна после просуществовала тоже недолго, сгорела. Говорили, что поджог устроил сосед Хоакина, владелец другой таверны, но… кто ж теперь проверит? При пожаре погиб кто-то из персонала. Хоакин, хозяин, восстановил потом таверну, но успехом она уже не пользовалась.