Прокатись в жестянке - [3]

Я никогда не мог забраться в их зеленую гоблинью шкуру, не мог овладеть их скрипучим обезьяньим языком, не понимал, почему у них выпучиваются глаза.
I myself would not even have been able to sense out their dens.	Я не мог даже почувствовать их логово.
And at the bottom of the hole, at the entrance to the den itself, was an encounter which I disbelieved at the time I was seeing and hearing it.	На дне норы, у входа в логово, произошла встреча, в которую я не поверил, несмотря на то, что все видел собственными глазами и слышал собственными ушами.
There occurred a conversation which I heard with my own ears, they having become transcendent for the moment. It was in the frog-croak Shelni talk between Holly Harkel and the five-year-old Ancient who guarded the coven, and yet it was in a sort of English and I understood it:	Лягушачий разговор между Холли Харкель и пятилетним стариком, который охранял ковен, и тем не менее разговор происходил на чем-то вроде английского и я его понял.
"Knockle, knockle." (This from Holly).	- Тук, тук (это Холли).
"Crows in cockle." (This from the guard).	- Перестук (это стражник).
"Wogs and wollie."	- Вогс и волли.
"Who you?"	- Кто ты?
"Holly."	- Холли.
"What's a dinning?"	- Есть дело?
"Coming inning."	- Захотелось.
So they let us in.	И нас пропустили.

But if you think you can enter a Shelni coven without first riming with the five-year-old Ancient who guards it, then it's plain that you've never been in one of the places.	Но если вы думаете, что сможете попасть на ковен шелни, не обменявшись предварительно рифмованным вздором с пятилетним стариком, значит вы никогда у них не были.
And though the philologists say that the "speech" of the Shelni is meaningless croaking, yet it was never meaningless to Holly, and in flashes it was not meaningless to me.	И хотя филологи говорят, что речь шелни - это набор бессмысленных звуков, эти звуки никогда не были бессмысленными для Холли, да и я иногда понимал их значение.
The secret guess of Holly was so. Holly had insisted that the Shelni spoke English within the limits of their vocal apparatus.	Холли утверждала, что шелни говорят по-английски в пределах возможностей своего речевого аппарата.
And they told her at this very first session that they never had had any language of their own "because no one had ever made one for us"; so they used English as soon as they came to hear it.	А сами шелни при первой встрече рассказали ей, что у них раньше не было языка, "потому что никто его для нас не придумал", поэтому они стали пользоваться английским, как только его услышали.
"We would pay you for the use of it if we had anything to pay you with," they said.	"Мы бы вам за него заплатили, если бы у нас было чем платить", - сказали они.
It is frog-croak English, but only the pure of ear can understand it.	Это лягушачий английский, но только человек с чистым слухом его понимает.
I started the recorder and Holly started the Shelni.	Я включил запись, а Холли начала разговаривать с шелни.
Quite soon she had them playing on those jug-shaped flutes of theirs.	Скоро она уже играла на их тыквенных флейтах.
Frog music.	Лягушачья музыка.
Ineffably sad sionnach skirries.	Невыразимо печальная, как песни рака.
Rook, crow, and daw squabbling melody.	Мелодия грача, вороны, галки.
They were pleasant, weird little pieces of music that sounded as though they were played underwater.	Приятные небольшие музыкальные отрывки, хотя исполнялись под землей.
It would be hard to imagine them not played under the ground at least.	Трудно представить себе их снаружи.
The tunes were short just as all tunes of children are short.	Мотивы простые и короткие, как всегда у детей.
There was no real orchestration, though that should have been possible with the seven flutes differently jugged and tuned.	Никакой оркестровки, хотя можно было ее сделать с семью по-разному настроенными флейтами.
Yet there was true melody in these: short, complete, closed melody, dwarfed perfection.	Но они были совершенны, эти короткие замкнутые мелодии, совершенны по-гномьи.
They were underground fugues full of worms' blood and cool as root cider.	Подземные фуги, полные крови червей, и холодные, как сок корней.
They were locust and chaffer and cricket din.	Мелодии саранчи, хрущей и кузнечиков.
Then Holly got one of the most ancient of the Shelni to tell stories while the jug flutes chortled.	Потом Холли уговорила одного из самых старых шелни рассказать сказки под музыку флейт.
Here are the two of them that we recorded that first day.	Вот две из них, записанные в первый день.

Others who listen to them today say that there is nothing to them but croaking.	Тот, кто сегодня слушает эту запись, говорит, что слышит только лягушачье кваканье.
But I heard them with Holly Harkel, she helped interpret them to me, so I can hear and understand them perfectly in frog-croak English.	Но я слушал их вместе с Холли Харкель, она помогала мне понять и перевести, поэтому я и сейчас их понимаю.
Take them, Grisly Posterity!	Послушайте их, отвратительные потомки!
I am not sure that you deserve even this much of the Shelni.