Прокатись в жестянке - [2]

У Холли Харкель душа была слишком велика для тела гнома, а мозг слишком мощный для такой маленькой головы.
That, I suppose, is what made her so lumpy everywhere.	Я думаю, именно это и делало ее такой неуклюжей.
She was entirely compounded of love and concern and laughter, and much of it bulged out from her narrow form.	Она целиком состояла из любви, заботы и смеха, и все это выпирало из ее маленькой фигурки.
Her ugliness was one of the unusual things and I believe that she enjoyed giving it to the worlds.	Ее уродливость была совершенно необыкновенной, и, мне кажется, Холли с радостью демонстрировала ее миру.
She had loved snakes and toads, she had loved monkeys and misbegottens. She had come to look weirdly like them when we studied them.	Она любила змей и жаб, любила обезьян и незаконнорожденных и когда изучала их, становилась на них похожа.
She was a snake when we studied them, she was a toad when they were our subject.	Когда изучала змей, сама становилась змеей; она была жабой, когда жабы были предметом ее изучения.
She studied every creature from the inside of it.	Она изучала всех существ изнутри.

And here there was an uncommon similarity, even for her.	А здесь, даже для нее, оказалось совершенно невероятное сходство.
Holly loved the Shelni instantly.	Холли сразу полюбила шелни.
She became a Shelni, and she hadn't far to go.	Она сама стала шелни, и ей для этого не пришлось идти очень далеко.
She moved and scooted and climbed like a Shelni.	Она ходила, бегала и лазила на деревья, как шелни.
She came down trees headfirst like a Shelni or a squirrel.	Она спускалась с деревьев головой вперед, как белка - и как шелни.
She had always seemed to me to be a little other than human.	Мне она всегда казалась немного отличающейся от человека.
And now she was avid to record the Shelni things "before they be gone."	И теперь она страстно хотела записать фольклор шелни - "прежде чем они исчезнут".
As for the Shelni themselves, some scientists have called them humanoid, and then braced themselves for the blow and howl.	Что касается самих шелни, некоторые ученые называли их гуманоидами и сразу готовились к воплям и ударам.
If they were humanoid they were certainly the lowest and oddest humanoids ever.	Если шелни и были гуманоидами, то, несомненно, самыми низкими по уровню развития.
But we folklorists knew intuitively what they were.	Но мы, фольклористы, интуитивно знали, кто они такие.
They were goblins pure and simple - I do not use the adjectives here as clich?.	Они гоблины, подлинные и настоящие, и прилагательные эти я использую не просто как клише.
The tallest of them were less than three feet tall; the oldest of them were less than seven years old.	Самые высокие из них достигали трех футов роста, самым старым было семь лет.
They were, perhaps, the ugliest creatures in the universe, and yet of a pleasant ugliness.	Вероятно, это были самые уродливые существа во Вселенной, но уродливость у них была какая-то приятная.
There was no evil in them at all.	В них не было зла.
Scientists who have tested them have insisted that there was no intelligence in them at all.	Ученые, изучавшие их, утверждали, что шелни не обладают разумом.
They were friendly and open.	Но они дружелюбные и открытые существа.
Too friendly, too open, as it happened, for they were fascinated by all human things, to their harm.	Слишком дружелюбные и слишком открытые, как выяснилось. Их привлекало все человеческое, и это привело их к гибели.
But they were no more human than a fairy or an ogre is human.	Но они были не больше гуманоиды, чем феи или людоеды.
Less, less, less than a monkey.	И гораздо меньше, чем обезьяны.
"Here is a den of them," Holly divined that first day (it was the day before yesterday).	- Здесь их логово, - заявила Холли в первый же день (это было позавчера).
"There will be a whole coven of them down under here and the door is down through the roots of this tree.	- Там, внизу, их целый ковен, и вход под корнями этого дерева.

When I got my doctorate in primitive music I never imagined that I would be visiting Brownies down under tree roots.	Когда я писала докторскую диссертацию по музыке примитивных народов, я и не подозревала, что однажды буду навещать домовых под древесными корнями.
I should say that I never so much as hoped that I would be.	И должна сказать, что никогда на это не надеялась.
There was so much that they didn't teach us.	Они многому нас еще не научили.
There was even one period in my life when I ceased to believe in goblins."	Должна признаться, что в моей жизни был период, когда я не верила в гоблинов.
The latter I do not believe.	В это я не поверил.
Suddenly Holly was into a hole in the ground head-first, like a gopher, like a ground squirrel, like a Shelni.	Неожиданно Холли нырнула в нору в земле, головой вперед, как суслик, как шелни.
I followed her, letting myself down carefully, and not head-first.	Я последовал за ней, он осторожно и не головой вперед.
I myself would have to study the Shelni from the outside.	Сам я изучал шелни снаружи.
I myself would never be able to crawl inside their green goblin skins, never be able to croak or carol with their frog tongues, never feel what made their popeyes pop.