Произвол - [13]
— Нет цели, в которую бы я не попал!
Потом он взял уже другую, с длинным стволом, винтовку и срезал пулей собаку, сопровождавшую стадо коров.
— До чего же вы метко стреляете, господин! — говорил управляющий.
Пастух был вне себя от горя, что убили его лучшую собаку, и остановился, опираясь на палку. Бек стал целиться в палку, но промахнулся и в ярости выстрелил снова. Кровь брызнула из головы пастуха, и тот замертво рухнул на землю.
Бек вскочил как ошпаренный и визгливо заорал:
— Он притворяется, я не стрелял в него!
Крестьяне, староста и управляющий побежали к пастуху. Вскоре, запыхавшись, вернулся староста и доложил:
— Он мертв, мой господин, аллах завершил его жизнь!
— Замолчи! Ни слова больше об этом! Иди заниматься своими делами!
Бек позвал в дом шейха и управляющего, велел похоронить пастуха, а жене его дать четыре мешка пшеницы и двести лир.
— Да поможет аллах его жене! Такова, правоверные, судьба пастуха. Нет бога, кроме аллаха, а аллах велик. Не беспокойтесь, господин, все будет в порядке, — успокаивал бека шейх.
Табор снялся с места, и Нофа, забежав на несколько минут к убитой горем Аюш, с болью в сердце воскликнула:
— Клянусь, никогда больше не буду танцевать в этой деревне! Пусть аллах с миром примет душу твоего мужа и заклеймит ненавистного бека.
А бек в этот час подъезжал к начальнику станции, но застал там только его жену. Женщина пригласила его войти и сразу заметила — бек не в духе. Между прочим, будто о каком-нибудь пустячке, он рассказал, что нечаянно застрелил пастуха. Заночевать у начальника станции бек отказался, сославшись на то, что торопится на прием к французскому советнику.
— Я понимаю, — сказала женщина. — Ты надеешься встретить там жену начальника станции Хама.
— Возможно. Впрочем, я очень устал от охоты на зайцев.
— Может быть, на цыганок?
— Я не намерен шутить. Лучше приготовь мне чашку кофе, и я поеду.
— Неужели из-за какого-то пастуха ты стал так суров со мною? Выпей вина, и все пройдет.
— Нет, только кофе. Этот нелепый случай расстроил все мои планы. Мне так хотелось провести вечер с Нофой и с тобой.
Выпив кофе, бек на прощание поцеловал ее, пообещав в ближайшее дни опять приехать.
Шейх Абдеррахман прочел вечернюю молитву в доме погибшего пастуха. К вдове пришли соседки и вместе с ней оплакивали убитого. Но Аюш была безутешна, и дети испуганно жались к матери.
Шейх все не мог решить, обмывать ли покойника[8], но староста требовал соблюдения всех обрядов. Пусть люди считают, что пастух умер своей смертью, по воле аллаха. Обмывал его сам шейх.
Один из крестьян, копавших могилу, Юсеф, сказал:
— Мы роем могилу не только пастуху, но и самим себе, своему человеческому достоинству. Бек спокойно застрелил бы любого из нас, а потом как ни в чем не бывало пошел бы к своим любовницам.
Когда могилу вырыли, пастуха положили на снятую с петель дверь и понесли на кладбище.
Впереди шел шейх Абдеррахман. Селение оглашали протяжные возгласы:
— Нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед его пророк!
Женщины старались помочь несчастной Аюш и взяли на некоторое время ее детей к себе.
Похоронили пастуха уже перед вечерней молитвой, при свете фонарей, и после похорон все собрались на площади. Сердца крестьян пылали гневом и ненавистью.
— Когда же наступит конец произволу? Сколько еще будет терзать нас этот бек?!
— А что мы можем сделать?
— Нет дерева, равного аллаху по высоте, нет человека, равного ему по силе. Каждому злодею придет конец!
Тот, кто завел этот разговор, испуганно произнес:
— Говорите тише, чтобы староста и управляющий не услыхали. Когда-нибудь кончится этот гнет. Но когда — никому не известно. А может, и не наступит этот день. Только, сердцем чую я: вслед за пастухом и наш черед.
Взошла луна, рассекая тьму, залила призрачным светом поле и деревню. Управляющий с шейхом отправились в дом к Занубие и, едва переступив порог, попросили чаю.
Занубия пошла на кухню, размышляя вслух:
— Жаль беднягу. И жену жаль, совсем еще молодая, а уже осталась с кучей детишек на руках.
Занубия вернулась в комнату и сказала:
— Чай кончился, пойдите принесите.
Управляющий недовольно вскочил с места:
— Брат он тебе, что ты так убиваешься? Нам всем его жаль, но на все воля аллаха.
А шейх добавил:
— Что случилось, то случилось, а его уже не вернешь.
— Сказала же я, нет чая.
Управляющий был до такой степени взбешен, что стал всячески поносить Занубию, и вместе с шейхом они пошли к беку. Занубия проводила их взглядом, полным ненависти:
— Да падет на головы ваши проклятье аллаха!
На следующий день шейх проводил вдову на кладбище, укутавшись в черные одежды. Аюш несла на руках больную дочь, на плече у нее сидел сынишка, а следом шел ее брат, приехавший на похороны. Солнце уже было высоко, когда они дошли до кладбища. Шейх читал фатиху[9], а брат Аюш молился. Вдова выплакала все слезы, и сейчас глаза ее были сухи.
— Аллах не пошлет горя большего, чем суждено испытать нам. Терпи, — говорил шейх. — Ради детей терпи.
Аюш, ко всему безучастная, постояла у могилы и побрела домой. Шла и все оглядывалась, ей чудилось, будто муж зовет ее.
— Что же нам теперь делать? — спрашивал шейха брат вдовы.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.