Произвол - [104]

К ним подошли староста и шейх Абдеррахман, совершавшие обход деревни. Разговор прекратился на полуслове. А издалека послышался голос Хасуна, все кричавшего о пришествии дьяволов.

Ночь была душной и безветренной. Фатима сидела на крыше своего дома, откуда она могла обозревать все тока деревни. Страдая от невыносимой духоты, женщина молила аллаха послать хоть какой-нибудь ветерок.

— Я голоден, — позвал сестру Юсеф. — Ибрагим на западных землях и наверняка опоздает. Покорми меня. Всю ночь мы будем возить урожай. Может быть, к утру закончим.

— Возьми внизу хлеб и лябан[26],— откликнулась Фатима. — А потом поднимайся ко мне, передохни. И не забудь запереть дверь.

— Мне надо быстро вернуться, — сказал Юсеф. — Мы еще не распрягали лошадей. Приготовь для Ибрагима пару лепешек, лук и кувшин с водой.

— Слышишь, маленький все время плачет. Глазки у него болят. Их трахома поразила. А собаки точно с цепи сорвались — все лают, не унимаются. К чему бы это?

— Может, они чужого чуют? Пойду посмотрю, — сказал Юсеф.

Взяв палку, он прошелся вокруг дома. Мимо него протрусил на лошади сторож. Успокоив Фатиму, Юсеф уже было стал собираться опять на работу, как вдруг со стороны токов донеслась грубая брань.

— Кто это так кричит? — испуганно спросила Фатима.

— Наверно, наш негодяй управляющий честит, а то и бьет какого-нибудь провинившегося крестьянина, — ответил Юсеф. — Люди работают не разгибая спины, а он относится к ним как к каким-то мошенникам. Бедному крестьянину ни днем ни ночью нет спасу от подлого управляющего и его длинного, грязного языка.

Тут прогремел выстрел. Юсеф сразу определил, что сделан он из военной винтовки. Вслед за выстрелом раздался истошный вопль управляющего:

— Горят дворы! Горят дворы!

Люди в ужасе заметались с криками:

— Аллах, помоги! Аллах, помоги!

Над одним из токов столбом взметнулось пламя. Юсеф бросил узелок с едой, который он собирался отвезти Ибрагиму, и кинулся к своей арбе, доверху нагруженной зерном.

Все жители деревни, кто с ведром, кто с кастрюлей, бросились тушить пламя. Женщины образовали живую цепочку от дома бека до горящего тока, передавая друг другу кувшины с водой.

Управляющий кричал:

— Хватайте лопаты и мотыги! Окапывайте так, чтобы огонь не распространялся дальше!

Сторож направил свою лошадь на поле за деревней и стал выстрелами в воздух вызывать работающих крестьян, которые уже сами сбегались на пожар. Деревенские дети сгрудились на холмике возле помещичьей усадьбы, с которого обычно бек смотрел цыганские пляски.

— Аллах велик! Тушите огонь! Аллах велик!

— Эй, женщины, двигайтесь быстрее! — подгоняла их Ум-Омар. — Если все сгорит, мы умрем от голода. Вы хорошо знаете хаджи. Он не поможет. Ведь он уже дал нам ссуду на будущий год.

В деревне от огня стало светло как днем. Детишки с раскрасневшимися от жара лицами испуганно жались друг к другу.

— Почему вы здесь? Бегите отсюда! Сейчас змеи, спасаясь от огня, приползут сюда и покусают вас! — закричал на детей шейх.

Дети в испуге разбежались с возгласами: «Змеи, змеи!» Услышав крики детей, в свою очередь испугались их матери, выбежавшие тушить пожар босыми. Они побросали кувшины, пугливо озираясь по сторонам. От женщин паника мгновенно переметнулась и на мужчин. У всех еще была свежа в памяти смерть от укуса змеи бедуина Халида.

Фатима стала яростно кричать на соседок:

— Мы все умрем с голода, если не потушим пожар! Не бойтесь змей! Каждый отойдет на небеса в свой день и час. Хватайте кувшины!

Старик, без устали бросавший в огонь лопатой землю, стал подбадривать мужчин:

— Давайте, дети мои! Еще немного, и мы потушим огонь. Внимательно следите, чтобы ни одна искра не долетела до соседних дворов. — Заметив, что люди напуганы возможным появлением змей, он закричал: — Не бойтесь! Здесь нет ни одной змеи. Снопы только что привезли. Они не успели наползти. Быстрее копайте и поливайте землю вокруг! Клянусь, здесь нет змей!

Борьба с огнем продолжалась несколько часов. Тревожное мычание коров и блеяние овец и коз смешалось с лаем собак, причитаниями женщин и взволнованными голосами мужчин. Лошадь управляющего сорвалась с привязи и чуть не затоптала ребенка.

Наконец пожар был укрощен. Все собрались перед дворцом бека. Над деревней клубился дым. Уставшие, с покрытыми копотью лицами, крестьяне удовлетворенно улыбались, оживленно переговаривались, вспоминая схватку с огнем. Над площадью раздался звонкий голос Абдеррахмана:

— Славьте аллаха, люди! Аллах помог нам потушить пожар! Он внял моим призывам!

Никто не прореагировал на слова шейха. Тогда немного помолчав, он обратился к народу:

— Как будем оправдываться завтра перед беком и хаджи? Кто виноват в случившемся? Я думаю, что ответить должны курящие. Кто-то из них бросил незатушенный окурок. Вот Юсеф — самый заядлый курильщик. Может быть, он и бросил этот окурок? Если бы аллах не отозвался на мои молитвы, сгорели бы все дворы. Что ты на это скажешь, Джасим?

— Завтра во всем разберемся, — ответил управляющий. — А сейчас расходитесь по домам. Беку будет доложено обо всем завтра, Решающее слово за ним. Лично же я думаю, что надо наказать всех курящих. Поджигатель — один из них.