Производственный роман - [145]
Позднее мастер с некоторым чванством рассказал господину Чабе, что поскольку господин Киштелеки — опираясь на связи Вашаша — провел его на последний двойной матч, он изволил включить его в роман. Господин Чаба, прозаик из Деча, который провел детство в местной (дечской) фотолаборатории среди фотографических изображений чужих лиц, портретов, которые показывали человека снаружи, высказал беспокойство: «Этих матчей столько. Ты теперь каждого скупщика билетов будешь вносить?» Мастер удивленно ухмыльнулся: «Да ведь столько этих романов! — Будет. — Но если они как раз так и рождаются». (Знаки размножаются:)
Он изволил посетить похороны. Замусоленная ветровка немного выделялась в толпе. Народу было много. Грязные листья налипали друг на друга. Музыканты-духовики, в промежутках между произведениями, вытряхивали слюну из инструментов. Руководители предприятия, по чистой случайности, стояли отдельным полукругом. Господин Кохут приветливо поздоровался с мастером, как будто в парке. Он ответил на приветствие. Женщины прочитали «Отче наш», и он вместе с ними. «Сложная это вещь, mon ami». Когда процессия двинулась, полил дождь. Он наклонил голову, влага проникала к беззащитно-теплой шее даже несмотря на поднятый воротник. Мастер был занят исключительно тем, чтобы не наступить в лужу. И, понятное дело, постоянно в нее наступал. «Грязь неделями покрывала ботинки». Да и вокруг могилы была свежая глина.
— — — — —
: когда же благодаря добросовестной работе время затянулось — вещи несколько утратили актуальность, и все бури потихоньку улеглись, конкретно же случилось так, что у мастера произошла склока с Яношем Мелким (за имя не отвечаю), жителем А. и владельцем виллы, у которого за хорошие деньги он снял виллу через туристическую службу при «Ибус» е,[91] потому что хотел, чтобы Гиттушке — если можно так выразиться: Гиттушке — устроить небольшой отдых, потому что, между нами, хоть мы и утверждаем, что мастер — примерный муж, в разгар страды все брала на себя одна женщина, а из-за романа объем[92] произведенного мастером мытья посуды дошел прямо-таки до низшей точки, итак, дело дошло до склоки, потому что владелец виллы, который, впрочем, был человеком, явно привыкшим командовать, думал, что мастер с семьей уедут уже в воскресенье, он же специально снимал виллу так, чтобы не нужно было ехать с кучей неопытных шоферов в воскресенье вечером, а отправиться «припеваючи» в понедельник, итак, он предъявил квитанцию на комнату под номером 205189, технический знак: 211, благодаря которой ситуация на 100 % выяснилась, но она, к великому изумлению, не убедила владельца виллы, он лишь бегло взглянул на нее и крайне болезненным и утомительным для мастера образом уже со второго слова стал разговаривать как фельдфебель с подчиненными (мастер был, вероятно, подчиненным), и он поймал себя на том, что «с беспримерным ребячеством» бесится («этого нельзя было избежать, такие думают, что им принадлежит мир!»), и был близок к тому, чтобы сказать: «Ну, ива, берегись, братьям скажу!», но затем, когда владелец, проклиная все, пошел на попятный, заверив мастера, что в понедельник на рассвете вышвырнет его из кровати, он же успокоил его тем, что ладно, но тогда он с двухдневным запасом сухого пайка закроется в квартире и все тут, и поскольку хозяин на это лишь заржал, сказал: «И еще кое-что, шеф. Следите за так называемыми литературными изданиями. Потому что я вас где-нибудь так распишу, что век не забудете, это уж как пить дать», — это произвело нужное воздействие, поскольку, правда, понято ничего не было (популярность мастера еще не снесла всех преград), но продемонстрированное тупое выражение лица было именно тем, что требовалось гиганту мысли «в момент душевного кризиса», затем он, покорно отодвинув тетрадь со спиралью и отстранившись от возникшей и приближающейся к концу сцены, сказал: «Гитти, так дальше идти не может. Это линеарно невыносимо (?). С сегодняшнего дня только пишу и играю в футбол, пока не буду готов. Прекращаю все, что есть». Так он и изволил поступить. (Можете проверить. Конечно, к тому моменту, когда читатель прочтет об этом, он уже вновь будет жить полной жизнью — пусть и не такой, как «прежде».)
>51 (сила, содержащаяся в предателе, — прошу прощения, прошу прощения) При виде опасного, а главное, чрезмерно ухудшающегося положения — роспуска юниорской команды по причине нехватки экипировки, снятия дубля с чемпионата запасных команд, падения посещаемости разболтанных тренировок, происходящих в «пронизанной солнцем» тени истерзанных раздевалок, бессмысленных препирательств господ Эжена и Арманда, — в душе мастера назревали осознанные, позитивные обязательства. И он, который — уж позвольте мне — приятно провел лето под знаком предательства, во всяком случае измены, и как известно: от него ничего не зависело! — теперь, скрипя зубами!.. Словно обручем, охватывал он бурные события и бурное отсутствие событий; команду, стадион. Не стоит воображать зрелищное, яркое чудо, которое спускается с небес под «звуки «Интернационала», вообразите незаметное усердие будней; работу, которой и врагу не пожелаешь. Мастер полагал, что от этого усердия проку никому нет, только самому мастеру, в чем черпал силы — «неизменна сила народная». Так вот, несколько упрощая, то есть подходя со сложной, практической точки зрения, команде могла помочь лишь одна вещь:
В книгу вошли пять повестей наиболее значительных представителей новой венгерской прозы — поколения, сделавшего своим творческим кредо предельную откровенность в разговоре о самых острых проблемах современности и истории, нравственности и любви.В повестях «Библия» П. Надаша и «Фанчико и Пинта» П. Эстерхази сквозь призму детского восприятия раскрывается правда о периоде культа личности в Венгрии. В произведениях Й. Балажа («Захоронь») и С. Эрдёга («Упокоение Лазара») речь идет о людях «обыденной» судьбы, которые, сталкиваясь с несправедливостью, встают на защиту человеческого достоинства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Петера Эстерхази (р. 1950) «Harmonia cælestis» («Небесная гармония») для многих читателей стала настоящим сюрпризом. «712 страниц концентрированного наслаждения», «чудо невозможного» — такие оценки звучали в венгерской прессе. Эта книга — прежде всего об отце. Но если в первой ее части, где «отец» выступает как собирательный образ, господствует надысторический взгляд, «небесный» регистр, то во второй — земная конкретика. Взятые вместе, обе части романа — мистерия семьи, познавшей на протяжении веков рай и ад, высокие устремления и несчастья, обрушившиеся на одну из самых знаменитых венгерских фамилий.
В начале 2008 года в издательстве «Новое литературное обозрение» вышло выдающееся произведение современной венгерской литературы — объемная «семейная сага» Петера Эстерхази «Harmonia cælestis» («Небесная гармония»). «Исправленное издание» — своеобразное продолжение этой книги, написанное после того, как автору довелось ознакомиться с документами из архива бывших органов венгерской госбезопасности, касающимися его отца. Документальное повествование, каким является «Исправленное издание», вызвало у читателей потрясение, стало не только литературной сенсацией, но и общественно значимым событием. Фрагменты романа опубликованы в журнале «Иностранная литература», 2003, № 11.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.