Происшествие - [72]

И вот наступил день, когда Лариса сказала:

— Знаешь, а малыш уже ножками бьется. Я почему-то уверена, что это будет мальчик. А можно я дам ему твое отчество? Анатольевич.

— Естественно…

Потом Лариса долго анализировала их разговор и поняла в конце концов так, что как порядочный человек он женится на ней, когда родится ребенок. Это совершенно успокоило ее, и она рассказала об этом Галке. Но подруга не была склонна так благодушествовать, как Лариса.

— Что значит женится, когда родится ребенок? А почему не сейчас? В чем дело?

— Ну я не знаю, — защищалась Лариса. — А вдруг что-нибудь случится и будет выкидыш?

— Не по-ни-маю, — чеканила по слогам Галка. — Не понимаю. Ты обязана все выяснить. Как же иначе?

— Да перестань, он порядочный человек.

— Почему же он тебя избегает?

— Ой, ты же знаешь, какие мужики странные.

— Вообще-то да, — соглашалась Галка.

Надо сказать, что Чугунов постепенно начал просто ненавидеть Ларису. Он понимал: неспроста она звонит ему вечерами, и ему стало очень трудно сдерживаться и быть с ней мягким и доброжелательным. Он уже не видел в ней ничего симпатичного — и ходит некрасиво, выворачивая ступни, и улыбается как-то чересчур угодливо, и красится чрезмерно. Все ему казалось дурным в Ларисе.

Самое большое, что он мог сделать для Ларисы, — это усыновить ребенка. Он будет помогать ему, ребенку, но брать Ларису в жены?

Чугунов мучился и в конце концов все рассказал Игорю Скоморохову. Тот сразу посерьезнел.

— М-да! — сказал он задумчиво. — А ты ведь влип, старик! И по-крупному.

— Считаешь? — спросил Чугунов.

— А что ты думаешь, она тебя так просто оставит?

Чугунов пожал плечами. Теперь он уже ничего не знал.

— Что ты ей обещал?

— Сначала ничего. Потом — дать ребенку свою фамилию, чтоб ей не стыдно было.

— Стыд! Смешно, право. Она небось не молоденькая, знала, на что шла.

Чугунов промолчал. Он не любил обсуждать такие вопросы.

— Да. — Скоморохов почесал ухо, что делал, когда какое-то событие озадачивало его. — В другом месте не нашел кралю? Обязательно на работе надо?

— Я ж объяснил тебе, как случилось.

— Аморальный тип ты, Чугунов, вот что я скажу.

6

Как Лариса и предполагала, она родила сына. Мальчик был удивительно похож на нее.

— Счастливенький, значит, — сказала акушерка. — Если мальчик в мать, это всегда счастливенький.

Чугунов приехал за ней в больницу, привез розы. Увидев цветы, Лариса улыбнулась чуть виновато:

— Говорят, что мальчик похож на меня. — Ей казалось, что Чугунову было бы приятнее, если бы ребенок походил на него.

Чугунов неожиданно умело взял ребенка на руки, приподнял кружевную пеленку, и губы его тронула какая-то очень мягкая, совсем незнакомая Ларисе улыбка. Он всегда любил и жалел слабых и беззащитных.

У Ларисы он побыл всего несколько минут и заторопился на работу. У дверей спросил:

— Тебе уже можно выходить?

— Да.

— Тогда завтра в загс. Я вечером позвоню.

Лариса закрыла за ним дверь. Все! Она победила! Терпением, напористостью она победила! Нет, Чугунов увидит, что не ошибся, женившись на ней.

— Мама, — сказала Лариса, — завтра мы с Толей едем в загс.

— Ну и слава богу. И слава богу, доченька.

А вечером позвонил Чугунов и сказал:

— Не забудь справку из роддома!

— Зачем?

— Как зачем? Пока это единственный документ у мальчонки, что он существует. На пальцах я его, что ли, буду усыновлять?

— Ах да, справку, — потухшим голосом сказала Лариса. — Хорошо. Знаешь, ты не заезжай за мной, я сама доберусь. Значит, в 11 часов.

Чугунов не понял, отчего у нее сделался такой вялый, бесцветный голос. Он помнил ощущение, которое охватило его, когда он взял на руки крохотное, невесомое тельце, какая-то горькая жалость пронзила его, и он обрадовался этому чувству, боялся его потерять, — потому что хотел усыновить мальчонку вот с этим хорошим чувством. «Может, привяжусь, — вдруг подумал он. — Ведь Марианны больше не будет, а одному до гробовой доски жить тоже не сахар». Так он подумал, не всерьез, просто так.

Лариса в загс опоздала, лицо ее было холодно, она едва кивнула Чугунову.

— Ты что такая? — удивленно спросил он. — Что-нибудь случилось?

Она не удостоила его ответом, села пряменько, расстегнула воротник искусственной, под норку шубки. Чугунов пожал плечами и тоже замолчал. Доброе чувство к ребенку, с которым он шел сюда, начало постепенно улетучиваться.

— Я решила назвать мальчика Николаем, — сказала наконец Лариса, — в честь папы.

— Твое право, — вздохнул Чугунов.

— Конечно, мое! — с вызовом заметила Лариса.

— Да что с тобой?

— А с какой стати тебя вдруг заинтересовало мое состояние?

— Я тебя чем-нибудь обидел?

— О нет! Ты сплошное благородство! Герой! Даже усыновляешь собственного ребенка.

— Я не понимаю тебя!

— Куда уж нам в калашный ряд со свиным-то рылом.

Такую Ларису Чугунов, пожалуй, видел впервые. Разве что во время той давней ссоры? Но и тогда она все-таки не была такой… Он так и не подобрал слова, чтобы определить, какой. Неприязнь, которая накапливалась в Чугунове все это время, захлестнула его, и он еле сдерживал себя, но, к счастью, их позвали.

— Следующий!

Они вошли…

7

Надо сказать, что о том, что Лариса Кольская беременна, в объединении не знали буквально до последнего дня. И когда за неделю до декретного отпуска она зашла к своему начальнику с заявлением, он тупо уставился на нее. Он знал, что Кольская не замужем, и как-то не слыхал, чтоб она выходила замуж, но ведь женщины теперь стали совершенно независимые, и ничего удивительного, что они рожают детей без мужей, просто для себя. Правда, Кольская с точки зрения Василия Петровича Лопатина не была похожа на человека, который хочет для кого-то жить. Скорее всего, она любила жить для себя. Но всяко бывает, можно и ошибиться в человеке, хотя, честно говоря, Лопатин в людях редко ошибался.